Выступления Мао Цзэдуна, ранее не публиковавшиеся в китайской печати. Выпуск первый (1950–1957)

Что касается различия во мнениях в нашем обществе, порожденного тем, что после завершения в основном классовой борьбы обнаружились различные вещи, всякого рода недовольство — недовольство коммунистической партией, разговоры о том, что мы неспособны, — что касается всего этого, то об этом я только что говорил: нужно признать нашу неспособность в том, в чем мы действительно неспособны. Говорят, что мы не можем руководить наукой. Если говорить о конкретных специальностях, то тут мы действительно не можем руководить, но прогрессом науки в целом мы можем руководить — руководить политически. Руководить им с помощью государственного плана. Поэтому перед нами и стоит задача учиться. Какого курса должны мы придерживаться в отношении всех этих многочисленных в нашем обществе ошибочных суждений? Мы должны придерживаться курса «пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ». И в ходе обсуждения, в ходе дискуссии решать, что в конце концов правильно, а что ошибочно. У нас есть только один этот метод, другие методы здесь не подходят, хотя в нашей партии есть сейчас настроения продолжать придерживаться прежних методов или, как еще говорят, вести дела по-военному: если ты не слушаешься — тебя исправляют по-военному, то есть хватают и просто отрубают голову, «по-военному». Мы привыкли к подобного рода примитивному методу, методу Вань Сяо-тана [Имеется в виду метод подавления контрреволюции. — Прим. в китайском тексте.], тем не менее этот метод здесь не подходит: он применялся к классовым врагам, к тем, за кем числились кровавые долги и кому мы отрубали голову, кого исправляли по-военному. Вот мы и привыкли к этому методу, привыкли, так как применяли его не один десяток лет. Хотя в классовой борьбе, по сути дела, все обстояло не так просто и было много других, тонких методов, но, поскольку мы боролись с врагом, мы были очень напористы. Сейчас же на повестке дня у нас не борьба с врагом, а разрешение внутренних проблем, речь идет о демократических партиях и группировках, беспартийных демократических деятелях, представителях национального капитала, о большом круге лиц, о профессорах и врачах, — и этот примитивный метод здесь не годится. Тут совсем другое дело. Мы должны еще пройти процесс обучения — в этом они правы, — например, овладеть наукой и техникой. Следовательно, у нас только один выход — учиться у них. А научиться вполне возможно. За 10–15 лет можно выучиться и руководить ими не только в области политики, но и в области техники.

Что касается различных мнений, то они могут быть разделены на два вида. Один касается области науки, и — независимо от того, разбираемся мы в этих вопросах или нет: сейчас не разбираемся, так будем разбираться, — тут возможен только этот курс, здесь нельзя «вести дела по-военному», метод Вань Сяо-тана тут не подходит. В этой области можно применять только курс «пусть соперничают сто школ», метод общей дискуссии; в одной отрасли науки может существовать несколько школ, в споре рождается истина.

В области общественных наук дело обстоит так же. Во всем, что относится к сфере науки, допустим только метод дискуссии, а не метод упорядочения всего, что нам кажется непривлекательным; такой метод следует изменить, необходим процесс убеждения.

В подобных суждениях нет ничего страшного, что тут может быть страшного? Каков был Ху Фын? А разве его не схватили? Ведь он создал внутри страны тайную организацию. Но даже такой человек, как Ху Фын, все еще жив, и наступит день, когда его выпустят на свободу. Отсидит определенный срок — и искупит свои ошибки и преступления. Однако взгляды Ху Фына отнюдь не умерли, в обществе взгляды Ху Фына живут среди многих людей. Это буржуазные взгляды.

Во всех вопросах, касающихся области науки, области идеологии, духовной жизни, например таких, как религия, марксизм-ленинизм, буржуазное мировоззрение или пролетарское мировоззрение, вопросы искусства, грубые методы неприемлемы. Из двух методов (один называется подчинением силой, другой — подчинением убеждением) нужно выбрать один, какой же именно: метод насильственного подчинения или метод убеждения?