Выученные уроки (СИ)

— Не говори мне “остынь”! — Лили яростно вскакивает, и я снова задаюсь вопросом, почему она такая стерва. Было время, довольно давно, когда она меня боготворила, думала, что я самая крутая на свете, но сейчас она такая же противная, как Хьюго.

Она мне больше нравилась, когда она мне поклонялась.

— Ой, а что же ты сделаешь? — с притворным ужасом спрашиваю я. — Побежишь к мамочке с папочкой?

Я знаю, что она ненавидит, когда с ней разговаривают, как с маленькой. Это ее страшно бесит. Папа говорил, что тетя Джинни была такой же. Младшей сестрой в семье мальчишек, как Лили, и папа говорил, что не было способа разозлить ее лучше, чем разговаривать с ней, как с младенцем. На ее дочь это тоже отлично действует.

Лили окидывает меня презрительным взглядом, продолжая прижимать к себе эту идиотскую книгу.

— Пошли! — командует она Хьюго, продолжая смотреть на меня. Он быстро поднимается и послушно бредет за ней. Просто ужасно, что они кузены, потому что Лили не найдет другого парня, который будет так безоговорочно ее слушать. И неважно, что она жутко красивая.

Я смотрю, как они уходят в другой конец двора, скрываясь за холмом. Их так приятно доставать, что я даже не чувствую себя виноватой.

Звук открывающейся и закрывающейся двери привлекает мое внимание и — вот и он. Человек, которого я и ищу в первую очередь. Ал идет со своим старшим братом, и они говорят о чем-то своем. Это начинает раздражать, решила я, что все вокруг меня о чем-то болтают, и только я одна-одинешенька. Я вытягиваю ногу, когда они проходят мимо, и Ал тут же об нее спотыкается, хоть и не падает.

— Бля, Роуз! — говорит он, выпрямляясь и нервно оглядываясь по сторонам. Взрослых не видно, так что он в безопасности.

Я широко улыбаюсь:

— Что за выражения, префект?

Джеймс фыркает, а Ал краснеет. Теперь я почувствовала себя лучше. Может он и избежал рыжего проклятья Уизли, но проклятье уизлевского смущения действует. Так только справедливо.

— Перестань, — серьезно говорит Ал. — Я об этом не просил, сама знаешь.

Джеймс снова смеется, и я закатываю глаза.

— Все в порядке, — говорю я с наигранной нежностью. — Ты будешь великолепен, уверена.

— Ага! — влезает Джеймс, окидывая меня понимающим (и раздражающим) взглядом. — Мнится мне, и да не запротестуешь ты. Кто-то завидует, а?

Мне хочется ему врезать. Вообще-то это моя обычная реакция каждый раз, когда я его вижу, так что это не сюрприз.

— Джеймс, не говори всякую хрень вроде “мнится мне”, ты выглядишь еще большим педиком, чем ты есть.

Хорошо, что я успела научиться от него уворачиваться, а то кулак, который летел прямо туда, где была моя голова, мог что-нибудь и повредить.

— Знаешь, если ты действительно уверен в своей ориентации, такие комментарии не должны тебя задевать.

— О, нисколько не задели, — рявкает он в ответ. — Мне просто показалось, что у тебя на плече какая-то жуткая крыса, вот и попытался ее согнать. Прости, не понял сразу, что это твое лицо.

— Джеймс Поттер, я надеюсь, мне только что показалось, что ты назвал свою двоюродную сестру крысой?

Выходит тетя Джинни, всегда появляющаяся тогда, когда Джеймс делает что-то, что не должен. Она даже не удостаивает его взглядом, проходя мимо него со стопкой тарелок. Тетя несет их на стол для пикника, который был уже собран, и начинает расставлять их там. Я ухмыляюсь и, вызывающе приподняв брови, смотрю на Джеймса.

Роуз — один. Джеймс — ноль.

Главное в Джеймсе то, что он отлично знает, что он не гей, и что его ни капли не интересуют парни. Он — как бы получше это назвать? — главный кобель школы, и клянусь, я почти единственная девчонка с моей параллели, с которой он не спал или хотя бы не пытался. Не говоря уже о девчонках старше. И надеюсь, он не попытается добраться до девчонок с курса младше меня, потому что это будет вообще омерзительно. Не то чтобы ему это нужно. Полным-полно тех, кто готовы еще один (и два, и три, и четыре) раз прокатиться на этой карусели. Не понимаю почему, если честно. Он полный и абсолютный ублюдок, и он обращается с ними, как с дерьмом, как только их бросает. Но это ему не мешает, я уверена, потому что его фамилия Поттер, и он наследник чертовски богатого Спасителя Мира.

Ал не такой. На первом курсе он попался на все эти поттеровские штучки, и тогда это ему немного даже нравилось, но сейчас его это раздражает. Конечно, он этого не говорит, потому что боится, что получится, будто он не одобряет своего отца, вся такая фигня. Но его это нервирует, я знаю. Он не любит представляться людям и старается не называть им своей фамилии. Кривится всякий раз, когда ему говорят, как он похож на отца. А то, что люди каждый раз думают, будто они сделали эдакое открытие, и скорее стремятся об этом сообщить, ситуацию не исправляет. Но это правда, что уж тут. Они просто одинаковые, только Ал намного моложе, естественно. И если фотки из девяностых не лгут, Ал в точности такой, каким был дядя Гарри в юности.