Выверить прицел

"...Нахман и я сидели внутри и ничего не видели. Тоже благо. Особого рода милость. Ханан и Рами были головами наружу, и они видели все. И то, что видели, Ханан передавал нам с Нахманом по внутренней связи, и голос его дрожал. Представшая перед ними картина их потрясла. Повсюду стояли сожженные во вчерашнем бою наши танки и бронетранспортеры. То и дело мы слышали: "Еще один сожженный" или: "Башня, сорванная с танка прямым попаданием". Они пытались прочесть номера. Потом Ханан передал, что видит, как кто-то на бронетранспортере объезжает подбитые танки. Около каждого останавливается, влезает на него, а затем слезает. Стоявший на перекрестке офицер направил нас южнее, к невысоким холмам. Мы заняли один из них, заросший злаками почти в человеческий рост. Рами пытается наладить связь с другими танками нашего "гейсона", выяснить, где они. Не получается. Наконец возникла какая-то связь, но столь часто прерываемая, что ничего нельзя разобрать. Слишком много в эфире голосов. Мы не понимаем, кто с кем говорит. И вдруг слышим через наушники звуки боя, приказ: "Огонь!", крики: "Нас подбили!" Мы не знаем, какие части ведут сейчас в каменоломне бой, кто стреляет, куда и по каким целям. Чувствовалось, что каждый танк воюет в одиночку. И тут мы поняли, что исход этой войны решат люди, а не техника. Такие, как Ханан. Как Рами. Как Перец.

Командиры наших танков привыкли на учениях к совместным слаженным действиям рот и батальонов, к постоянной координации по четко работающей линии связи. Сейчас они оказались в ситуации, когда каждый вынужден воевать отдельно, сам по себе. Как солдат-пехотинец, бегущий с ручным пулеметом. Тот, у кого окажется больший запас прочности, больше душевных сил, тот и победит. Так я тогда подумал. Не знал еще, сколько сил потребуется.

Рами решил продвигаться вперед и не имея на то приказа командира нашего подразделения. Спустившись с холма к востоку, мы направились к каменоломне и горе Йосифон..."

- Ты уверен, что вы шли в восточном направлении? - спросил историк.

-  Да, - не колеблясь ответил Эльханан, - я уверен, что мы шли на восток, потому что солнце било мне прямо в глаза. Все время приходилось отыскивать на местности какую-нибудь точку в качестве ориентира, чтобы не сбиться с пути. В конце концов мы нашли свой "гейсон". Между танками сновало несколько машин. Не знаю, к какому подразделению они относились. Возможно, это была разведрота. Они указывали нужное направление.

- Разведрота вашего полка? - спросил следователь, открывая синюю папку.

Эльханан снова сделал жест, означавший "кто знает?", и продолжал:

"...Нас стала донимать артиллерия. Поначалу, каждый раз, когда снаряд ложился близко от нас, мы меняли позицию, но затем, когда увидели, что разброс чрезвычайно широк, поняли, что в этом нет смысла. Рами решил не обращать на артиллерию внимания. Вдруг кто-то крикнул: "катюши"! Ханан пригнулся, и ракета пронеслась прямо над его головой. Тянувшийся за ней провод упал на него, и Ханан с трудом из него выпутался. Позднее нам объяснили, что это не "катюша", а советский "сагер" - птурс. В них провод является частью механизма наводки..."

- А до этого случая вы ничего о противотанковых ракетах не знали? спросил следователь.

- Ничего, - ответил Эльханан. Следователь обменялся несколькими словами с историком и что-то записал.

"...Мы получили новый приказ: поменять направление и идти на Синдиану. Там опять появились сирийские танки. Снова и снова атакуют и не собираются отступать. Мы продвинулись в указанном направлении, по-прежнему не обращая внимания на артобстрел. Приказано вступить с сирийцами в бой. Но мы пока никак не можем их обнаружить. Нахман смотрит в перископ не отрывая глаз, но не видит ни единого танка. Местоположение наших танков очень нехорошее - на равнине. Снова нам сообщают, что сирийцы стоят напротив. Мы идем медленно, чтобы не наткнуться на засаду, но так и не видим никаких танков. До тех пор, пока - вдруг! - прямо перед нашим носом не вырастает столб пыли. "Задний ход! Быстро! - кричит Рами. - Следующий снаряд наш!" Но снова заклинило рычаг коробки передач. "Как раз вовремя", - думаю я про себя и стараюсь изо всех сил, понимая, что все решают секунды. Наконец! Идем назад, меняем позицию, но еще один снаряд разрывается рядом с нами. Сирийцы занимают более выгодную позицию: нам их не видно. А нас выдает пыль, поднимаемая танками при любом движении. Танк рядом с нами получил прямое попадание и загорелся.