Вывоз мусора

Увлёкшись пылью, Тони изобрёл также специальный гаджет. Ускоритель перемещения, в сущности. Выполненное в виде компактного распылителя запахов устройство обеспечивало максимально быстрый, простой и безболезненный способ посещения (вход и выход) иных мест. Проблема теперь заключалась в их выборе – случайный характер процесса выводил из себя и в общем надоел.

Тут так: или покончить с этим (перестать метаться, забыть наконец о грязи), или научиться всё же управлять процессом, но тогда стоп – Тони получит уникальный инструмент перемещения в пространстве (и никаких тебе ни билетов на поезд, ни паспортного контроля).

Впрочем, проблема эта – Гомес прекрасно понимал, что к чему, и не строил иллюзий – была проблемой совершенно иного порядка, невероятно сложной, если вообще разрешимой. В одиночку ему не справиться. Работа потребовала бы уйму времени и знаний, причём специфических – от математики до физиологии мозга. Задача явно не профильная.

Но вот однажды, отправившись на очередной «пикет», Тони угодил в ОРДЛО с протестом в Луганске, где его подстрелили, и он чудом успел вернуться – контуженный и с пулевым ранением в ногу.

Пикет был принципиальным («Хватит стрелять, задумайтесь!»), за что Гомес и поплатился. Задумайтесь? Вряд ли население Луганска способно думать, иначе не стало бы идти на поводу у бандитов. Но сказать правду важно – слишком долго Тони молчал. Если уж и захотели суверенитета, рассуждал он, хотя бы посмотрите, как идут к независимости сепаратисты в нормальных странах. В Испании, к примеру (Каталония), в Британии (Шотландия) или в недавнем прошлом Чехия со Словакией. Идут медленно (кто ж спорит?), путём тяжелейших переговоров, зато без войн, по закону и с согласия обеих сторон. В ОРДЛО же за четверть века после распада Союза никто не сделал ни одной заявки – всех всё устраивало (и «бандеровцы» никому не мешали, и никаких «укрофашистов» не было). Ждали момента, как выяснилось.

Ждали себе и дождались – обнаружив, с какой лёгкостью Украина рассталась с Крымом (будучи ослабленной сменой власти и никак не ожидая от РФ нарушения границ), колорады потребовали того же. Им, естественно, отказали, и тогда они начали войну. Войну за независимость, так сказать. Их активно поддержали русские, Рамзан Кадыров и прочая погань из непризнанных республик типа Приднестровья, Абхазии и Южной Осетии. Тони взялся было представить себе боевые действия в Каталонии, однако ни в Каталонии, ни в Шотландии представить такое он не смог. К январю 2016-го в вооружённом конфликте на юго-востоке Украины погибло по разным данным от 10 до 30 тысяч человек.

Но вернёмся к сюжету. Пуля прошла навылет, повредив кость ниже колена и оставив кровавый след на луганском асфальте.

– Отличный выстрел, – пошутила Подравка, осмотрев рану, кое-как обработав её и неумело перевязав шарфиком с надписью «Океан Ельзи – Dolce Vita, 2010». – Тебе надо в больницу.

Надо так надо. Тони давно уже хотел в больницу, ведь ясно же – с ним что-то не так. Голова раскалывалась, но уже в «скорой» ему сделали укол кодеина, и боль утихла.

Утихла, да не совсем. Словно собака покусала, подумал Тони, припомнив, как его покусала собака в Алуште с бантиком из колорадской ленты, и лишь в операционной он то ли уснул, то ли отключился; вероятно, последнее.

На следующий день Гомес проснулся в палате, необыкновенно светлой и чистой. Он был один, подключённый к компьютеру, безо всякой боли, но чуть усталый, а напротив висела картина Эдварда Хоппера Rooms by the Sea («Комнаты у моря»). Вот и прекрасно, круг замкнулся – призрак Наташи Хоппер из Коктебеля догнал его.

И тут в палату вошла сестра – на вид обычная, как столовый прибор, и с бейджиком от руки Tanya Lekstor nurse (Таня Лекстор, медсестра). Вместе с тем что-то было в ней из другой жизни, как запах кофе, скажем (Тони мысленно перенёсся в Москву), сигарет и корицы в клубе Bilingua лет пять (а кажется – двадцать) тому назад при показе Mr. Nobody (в русском прокате «Господин Никто», режиссёр Жако Ван Дормаль, в главных ролях Джаред Лето, Диана Крюгер; Канада, Бельгия, Франция, Германия, 2009).

– Мы не знакомы? – спросил Тони.

– Вряд ли, – ответила медсестра холодно (как подобает, вероятно, при первом знакомстве с пациентом), но тут же и засмеялась: – Вам лучше?

– Не знаю.

Он и правда не знал. Нога не болела, но это-то и странно. Тони не чувствовал ни боли, как прежде, ни тревоги, зато возникло ощущение, что он влюбляется. На Лекстор были чулки со швом, она говорила с акцентом. Не исключено, как и Гомес, Таня сбежала в Vila Do Conde от тех же, что и он, страхов. Или примерно от тех же. Как бы то ни было, некая «советскость» угадывалась во всём её облике, будь то РФ, Литва или Польша.

– Не волнуйтесь, – прочла его мысли новая любовь. – Нога на месте, но боль вернётся. Вы так смотрите на меня, словно влюбились.

– Простите, – замялся Тони, – с головой что-то.

– Ясно.

Лекстор перевязала его, заглянула в компьютер и, записав что-то в карту, засобиралась.