Выжечь бандеровскую нечисть

Диверсанты НКВД подбирались к бандеровскому логову по-пластунски, хочешь быть незаметным – полюби землю! Ни одна веточка не шелохнулась, ни один сухой сучок не треснул.

Остановившись, Виктор снова приник к биноклю ночного видения. Отсюда весь лагерь был как на ладони. Бойцы ОСНАЗ НКВД окружили звериное логово полукольцом. Вооружение двух штурмовых групп было значительно усилено. Штатных гранатометчиков насчитывалось всего четверо из двадцати, но у всех стрелков кроме пистолетов-пулеметов с глушителями были и двуствольные гранатометы-«переломки» на базе 26-миллиметровых ракетниц.

Виктор вскинул двуствольный гранатомет-ружье и замер у входа в одну из землянок. Остальные бойцы ОСНАЗ рассредоточились каждый у своего объекта. В одном стволе у Ракитина был 26-миллиметровый патрон с зарядом картечи. Такой вполне вышибет грубо сколоченную деревянную дверь землянки и нашинкует свинцом тех, кто внутри. А второй ствол заряжен зажигательной гранатой – адская перспектива для бандеровцев!

Атака должна была начаться по выстрелу командира. Виктор выждал еще секунд десять и взвел курки – два негромких щелчка прозвучали набатом из-за адреналина, бушевавшего в крови Ракитина. По ком звонит колокол? Не важно. А важно, по ком раздается тихий щелчок взводимого курка или характерный лязг затвора.

Облизнув привычно пересохшие из-за адреналина губы, Виктор прицелился и нажал на спуск – гром выстрела разорвал хрупкую ночную тишину карпатского леса. Сноп пламени, вырвавшийся из короткого ствола, на мгновение багровым отблеском озарил лицо капитана Ракитина, казалось, в его глазах бушевало пламя. В плечо ударила довольно ощутимая отдача. Но дверь в землянку буквально испарилась, аннигилировалась. Командир группы ОСНАЗ НКВД выпалил из второго ствола ружья-гранатомета.

Казалось, огонь выплеснулся из его мерцающих благородной яростью глаз. Он полыхнул в темноте землянки, разливаясь внутри, среди спящих тел, клубящимся раскаленным вихрем. В лицо пахнуло нестерпимым жаром и сладковатым, тошнотворным духом горелой человеческой плоти. Виктор отшатнулся, укрывшись за стволом ближайшего дерева. Переломил стволы, выбрасывая дымящиеся гильзы. Загнал две осколочные гранаты и выпустил одну за другой в скачущие в пламени сюрреалистические фигуры врагов. Бандеровцы метались, словно черти в аду.

Виктор снова перезарядил гранатомет, но стрелять не стал, убрал оружие за спину. Вместо этого он вскинул пистолет-пулемет Судаева и затаился. Такую тактику ночного штурма спецназовцы НКВД отрабатывали еще в учебно-тренировочном лагере. В ночном бою главным было не перестрелять в суматохе друг друга. Поэтому после первого массированного удара из гранатометов бойцы затаились и «работали» прицельно, кинжальным огнем из бесшумных автоматов «ППС‑43».

А вокруг творился огненный и кровавый кошмар! Пылали подожженные землянки, штабной блиндаж и вовсе превратился в огромный погребальный костер. По лагерю метались обезумевшие от ужаса и паники бандеровцы, палили почем зря во все стороны. При этом «валили» таких же, как сами, «отморозков».

На звуки выстрелов очертя голову ринулись бандеровские патрули и «секреты». Бандиты в лагере приняли их за «войска НКВД» и открыли шквальный огонь, обрадовавшись, что нашли наконец-то «достойную цель». Те тоже были не с гармошками – рассредоточились и ударили в ответ, думая, что базовый лагерь уже захвачен «НКВД». Жесткое «мочилово» между бандеровцами продолжалось около четверти часа – в жестком и скоротечном бою такое время равно вечности. Куда многие из «бандерлогов» и отправились от пуль таких же двуногих шакалов.

* * *

На звуки стрельбы в лагере потянулись отряды бандеровцев, которые квартировали в ближайших селах.

Но к тому времени отряды капитана Ракитина и лейтенанта Хрящева перегруппировались и закрепились на лесистой возвышенности над догорающим лагерем. В бой бойцы НКВД уже не вступали, ведя наблюдение.

Светало. Короткая летняя ночь уступала место утренней заре. По дымящемуся лагерю, словно тени в преисподней, бродили уцелевшие бандеровцы. Возле пепелища, в которое превратился штабной блиндаж, лютовал Стецько Пройдысвіт. Никто из бандеровцев так и не понял, кто дерзнул напасть на хорошо охраняемый крупный лагерь в лесной чащобе. Патрули на лесных дорогах и тропах, агентура в городах и селах «проворонила» выдвижение крупных сил НКВД. Но такого просто не могло быть! Даже если операция секретная и от местных удалось скрыть подготовку к ней, все же должны были выдвигаться бронетранспортеры, грузовики с личным составом, выходить патрули для разведки местности.

Стецько Пройдысвіт не понимал, а все непонятное пугает. Оттого он и лютовал, расстреляв уже нескольких своих «побратимов». Забивал страх жестокостью.

Вообще-то главарь бандеровской своры более всего грешил на предательство. Несмотря на вроде бы единую «національно-визвольну боротьбу», в самой организации существовал раскол, параллельно действовали ОУН-Бандеры и ОУН-Мельника, были разногласия и среди начальства «краевых проводов ОУН-УПА». Предательство шло рука об руку с бандеровцами.