Выжидая

Криваро припарковался перед маленьким кирпичным домом с небольшим двориком и безупречно подстриженным кустарником.

Как только они вышли из машины, из парадной двери выскочила грузная женщина средних лет и бросилась к ним по дорожке, рыдая и визжа от ярости.

– Да как вы смеете скрывать от нас правду! – кричала она. – Да как вы смеете!

Райли вздрогнула, задумавшись…

Во что же мы только что ввязались?

ГЛАВА 14

Обменявшись озадаченными взглядами, Криваро и Маккьюн достали значки и попытались представиться женщине, которая всё не унималась:

– Это что шутка – оставить нас вот так, в неведении? Да как вы могли!

Райли поняла, что это Роберта Бёрч, мать Марго.

Она вспомнила слова Маккьюна после разговора с родителями Марго по телефону: «У меня ощущение, что они нам не очень рады. По голосу они как будто возмущены».

Райли ожидала скорби и даже злости, но не такой яростной, невнятной истерии. В конце концов, полиция уже сообщила паре о смерти их дочери. Они даже были в морге на опознании тела.

Однако Роберта Бёрч вела себя так, будто только что узнала правду.

В дверях дома показался тяжёлый, лысеющий мужчина – отец Марго, Льюис. Он обнял жену и попытался успокоить её.

– Милая, не веди себя так. Они хотят нам помочь.

– К чёрту! – взвизгнула Роберта. – В какие игры они с нами играют, чёрт бы их побрал?

Льюис обхватил жену руками, и её крик превратился в горькое рыдание.

– Она была нашим единственным ребёнком, – всхлипывала она. – Она всё, что у нас было…

От грусти, с которой были произнесены эти слова, у Райли оборвалось сердце.

Льюис ввёл жену обратно в дом, обернувшись при этом к трём посетителям:

– Прошу. Входите.

Райли, Криваро и Маккьюн вслед за парой вошли в уютную гостиную. Льюис отвёл жену в спальню, а сам вышел и закрыл за ней дверь, приглушившую рыдания.

Теперь Криваро смог представиться надлежащим образом и представить Маккьюна с Райли.

Льюис кивнул и жестом пригласил всех сесть. Он и сам явно был не в себе. Его руки дрожали, а лицо было красным.

Дрожащим голосом он сказал:

– Прошу заметить, что я тоже очень зол. Я не понимаю, почему нам ничего не говорят.

Криваро мягким голосом сказал:

– Мне очень жаль, сэр, но я не совсем вас понимаю.

– Мы понятия не имели, что смерть нашей дочери как-то связана с серийным маньяком.

Криваро сказал:

– Я понимаю ваши чувства. Но на тот момент вторая жертва ещё не была найдена. Когда полиция приехала, чтобы поговорить с вами, они просто не знали…

Льюис перебил:

– Нам и об остальном не сообщили.

Криваро замолчал. Райли почувствовала, что он не знает, что сказать.

Отец девушки глубоко вдохнул:

– Когда мы были в морге, Марго была… она была голой, лежала под простынёй. И её лицо… ну, она была бледной и выглядела неестественно. Но мы с Робертой решили, что это потому, что…

Льюис проглотил рыдание и замолчал.

Райли слышала, как Криваро выдохнул, поняв, наконец, что мужчина имеет в виду. Она тоже поняла теперь, в чём дело.

Патологоанатом уже смыл клоунский грим с лица Марго, когда Льюис и Роберта пришли на опознание. Они не имели понятия, что их дочь была найдена в клоунском костюме и в гриме. Пока…

«Как же они узнали?» – задумалась она.

Льюис как будто услышал её мысли:

– Мы узнали обо всём из новостей. «Клоун-убийца» – так его прозвали. Почему нам не сказали хотя бы о том, как именно её…?

Льюис снова замолчал.

Райли видела, как сидящий в кресле Криваро нервно втянул голову. Она знала ответ на незаконченный вопрос Льюиса.

И понимала, почему Криваро не хочет давать его.

Она вспомнила утро на месте преступления, вспомнила раздражение копов при появлении репортёров, которые увидели тело женщины…

«Пока нам удавалось скрывать, что трупы были переодеты в клоунов».

Копы, говорившие с Бёрчами ранее, старались держать всё в секрете, потому что знали, что подробностей в газетах не будет, когда до них дойдёт эта информация. И они промолчали. Но сегодня утром секрет раскрылся, и Бёрчи узнали правду худшим из возможных способов.

Криваро медленно проговорил:

– Мне очень жаль. Это было не наше решение. Тогда это не было нашим делом.

Мгновение Льюис ничего не отвечал, ошеломлённо глядя на Криваро. Затем он медленно проговорил:

– Она никогда не любила клоунов. Она их боялась. Как он угадал…

Райли чуть не охнула вслух. Каково это – знать, что ты выглядишь как тот, кого ты боишься? Ведь в газетах сказано, что жертвы были живы, когда их размалёвывали и одевали в костюмы.

Льюис снова замолчал, опустив взгляд на свои стиснутые руки.

Интересно, какое решение принял бы Криваро, если бы он оказался тем, кто говорил с парой в первый раз вместо копов?

Сказал бы он им правду о гриме и костюме?

Облегчило бы это им жизнь или сделало бы её ещё более кошмарной?

Доверил бы он им этот секрет?

И если на то пошло…

Какое решение приняла бы я сама?

Она не знала, но понимала, что это была одна из бесчисленных дилемм, с которыми ей предстояло столкнуться в работе в правоохранительных органах. Она поёжилась от этой мысли.

Криваро продолжал говорить с Льюисом Бёрчем, и Райли слышала в его голосе мягкость, которой никогда раньше не замечала в нём: