Выжидая

– Райли, я не могу больше этого терпеть. Это чересчур. Как я вообще могу начинать карьеру, когда дома такое происходит? Как я могу добиться для нас лучшей жизни? Я думал, что потеря ребёнка – худшее, что могло быть, но теперь…

Он немного помедлил, а затем сказал:

– Я больше не могу тебе доверять, и я не могу… не могу оставаться здесь, если я тебе не доверяю.

Райли чуть не упала со стула от его чудовищных слов.

Не сказав больше ни слова, Райан вскочил с места и бросился в спальню. Райли подошла к двери в комнату и стала беспомощно наблюдать, как он достал чемодан и стал собирать самые нужные вещи. Всё это он проделывал молча. Наконец, он закрыл чемодан, поднял его и пронёсся мимо неё к входной двери.

Слабо окликая его по имени, Райли пошла вслед за ним по коридору и вверх по лестнице к выходу из здания. Опустив руки, она наблюдала, как он подошёл к машине и с треском хлопнул багажником, куда сложил чемодан. Шины взвизгнули, Райан сердито уехал прочь.

Райли стояла в дверях здания в полном шоке, дрожа с ног до головы. Затем она устало вернулась в квартиру и села за кухонный стол.

В стакане Райана всё ещё оставался бурбон. Райли налила ещё и сделала большой глоток. Жжение в горле подействовало успокаивающе. Затем она подошла к дивану и легла на него, опустив голову на подушку.

Заметив обручальное кольцо на пальце, она сняла его и грустно на него посмотрела.

«Наверное, мне придётся вернуть его назад», – подумала она, положив его на кофейный столик.

Продолжая пить, она стала прокручивать всё в голове.

«Я ведь так почти ничего ему и не рассказала», – подумала она.

Она не сказала ни о теле убитой девушки, ни о встречах со скорбящими родителями и мужем жертв, ни о написании стихотворения, чтобы выманить убийцу, и уж точно ничего о своём жутком ощущении связи с ним.

Как бы отреагировал Райан, если бы узнал всё это?

«Он уже ненавидит меня, – подумала она. – Если бы он узнал, он бы ненавидел меня ещё больше».

Она встала и налила ещё виски в стакан, а потом вернулась к дивану.

Прошло довольно много времени с тех пор, как она что-то пила последний раз, так что её устойчивость к алкоголю снизилась. Совсем скоро она ощутила приятное действие виски. Мускулы во всём теле расслабились, как внезапно отпущенные резиновые ленты, она стала дышать медленней и легче.

Вскоре она заснула.

Было утро. Райли стояла на замусоренном поле, где только вчера стоял цирк.

Она была совершенно одна в поле, кроме неё там был лишь один человек.

То была Джанет Дэвис, и она была мертва.

Убитая лежала прямо у ног Райли в своём костюме и с гротескным гримом, её померкшие глаза были широко открыты и смотрели в утреннее небо.

Райли присела рядом с трупом на корточки и прошептала:

– Жаль, что ты не можешь говорить, тогда ты бы всё рассказала…

К жуткому удивлению Райли, губы трупа начали шевелиться, как будто проговаривая слова.

Из её лёгких вырвался хриплый стон.

Затем она произнесла два сиплых, жутких слова:

– Это ужасно…

Женщина снова замолчала, и Райли испугалась, что она больше ничего не скажет.

Райли спросила:

– Что ужасно? Пожалуйста, расскажи! Мне нужно это знать.

Рот снова зашевелился, и женщина произнесла:

– Это ужасно… быть брошенным… быть забытым…сгинуть безвозвратно.

Райли хотела начать умолять женщину рассказать ей что-нибудь ещё, но тут труп внезапно рассыпался и превратился в прах прямо на глазах у Райли.

Утренний свет стал меркнуть, и вскоре она оказалась в полной темноте.

Райли открыла глаза. Она всё ещё лежала на диване, в окно уже струились лучи утреннего солнца.

«Я проспала здесь всю ночь», – поняла она.

Она попыталась вспомнить, сколько выпила за прошлый вечер.

Похоже, не очень много – в стакане на столике всё ещё было полно бурбона.

Она чувствовала боль во всём теле, но была уверена, что это не потому, что она вчера боролась с убийцей. Это было и не похмелье. Но она выпила достаточно виски, чтобы заснуть так надолго.

«И слава Богу», – подумала она.