Выжить

Я выпил горячего отвара, который принесла Мелея, и принялся одеваться, пока Дейдра продирала глаза. Благодаря мастерству Кервина, ботинки сидели отлично и нигде не натирали. Штаны из двух слоёв козлиной кожи плотно облегали ноги, а тёплая куртка, подбитая шерстью, защищала от холода. Я вновь посмотрел на Дейдру, которая нехотя просыпалась, и поднял рюкзак. Весил он прилично и я даже поморщился. Затем прицепил к поясу кинжал, лопатку, спрятал огниво и поднял лук с пучком стрел.

— Я готов, выходим.

Эти слова привели Дейдру в чувство и она принялась торопливо одеваться. Я оставил их с Мелеей и вышел на двор. Темень уже отступала и я смог различить Феилина, топтавшегося в нескольких шагах от избы. Посмотрел на общий дом, зафиксировал в памяти огромный котёл, из которого столько раз черпал кашу, услышал тихое блеяние из сарая, и, впервые со времени своего появления, почувствовал себя как дома. Я давно смирился с тем, что в мой настоящий, земной дом я никогда больше не вернусь. И теперь чувствовал, как не хочу уходить из этого. Такое же чувство я испытывал, когда маленьким уезжал на сборы. Когда ездил на соревнования. Тогда мне тоже было тяжело. Но сейчас, казалось, ещё тяжелее.

Скрипнула дверь за моей спиной — Дейдра с бабушкой выбрались наружу.

— Идём, — решительно сказал я, понимая, что тяжесть на душе никуда не исчезнет. — Доброе утро, Феилин.

— Доброе, аниран.

— Лодку приготовил?

— Да, ждёт у берега.

Когда наша небольшая процессия подошла к воде, Дейдра всхлипнула и вцепилась в меня.

— Нет! Не уходи! — пылко зашептала она, вцепившись в моё плечо и одновременно отбиваясь от бабушки. — Не надо! Останься!

Феилин забрался в лодку и тактично отвернулся. Мелея тоже прослезилась и оставила попытки оторвать от меня внучку. Прикоснулась к моему плечу, погладила по щеке, осенила всё тем же знаком и отошла назад.

— Я должен, милая Дейдра, — тихо сказал я и большими пальцами утёр с её глаз слёзы. — Я должен пройти свой путь. Должен узнать, что меня ждёт. И только тогда вернусь. Тебе нужно сделать лишь то, что я прошу и дождаться.

— Я не справлюсь. Мне слишком тяжело…

— Справишься. Ты сильная. Твоя бабушка сама мне рассказывала.

Дейдра улыбнулась, но меня всё равно не отпустила. Уткнулась носом в грудь и всхлипывала.

— Мне плохо. Мне почему-то кажется, что я тебя больше никогда не увижу, — прошептала она. — Я не смогу без тебя жить. Ты не просто аниран. Ты — мой любимый… Возвращайся! Обязательно возвращайся! Я не смогу жить в разлуке!

— Теперь тебе в первую очередь надо заботиться о ком-то другом, — я погладил её по животу, который ещё не показывал ни единого признака изменений.

— Я знаю. Я позабочусь. Бабушка мне поможет.

— Ну вот и отлично. Ты должна быть сильной. Уже не только ради себя, а ради ребёнка.

— Я буду, — пробурчала Дейдра и, наконец-то, отпустила меня.

Её заплаканные глаза горели такой решимостью, что я не удержался и улыбнулся:

— Вот это моя Дейдра. Будь сильной и жди моего возвращения. Этот аниран не бросит вас и не даст умереть вашему миру. Верь мне.

Я отстранился, кивнул бабушке и сделал пару шагов к берегу. Затем остановился и обернулся. Посмотрел на заплаканную девушку и вернулся.

— Вот, возьми, — я расставил пальцы на правой руке, поднатужился, стянул с пальца перстень, содрав при этом кожу, и протянул ей. 12 лет я его не снимал. Один раз надел и больше никогда не снимал. Но сейчас он был нужнее кому-то другому. — Он из золота. Если будет совсем худо, продай его. Бедная Беатрис говорила, что за него можно купить хутор. Так вот, если придётся — смело продавай. Хутор не покупай, конечно, но сделай так, чтобы ты ни в чём не нуждалась. Не береги, а используй, если будет необходимость.

Я положил на крохотную ладошку тяжёлый перстень с красивой гравировкой и сложил маленькие пальчики в кулачок. Затем поцеловал и решительно развернулся. Бросил рюкзак в лодку и сел сзади.

— Отправляемся, Феилин.

Следопыт кивнул и взмахнул вёслами. Лодка начала удаляться от берега, как и молодая девушка, застывшая на берегу. Дейдра всё ещё сжимала в кулачке перстень и не могла пошевелиться. Затем, словно во сне, подняла руку и принялась ею размахивать. Я помахал в ответ, отчаянно сопротивляясь тискам, сдавившим грудь. Сейчас я был на все сто процентов уверен, что люблю её. Раньше раздумывал, посмеивался и радовался прыти молодой девчонки. Но сейчас, когда всем своим весом навалилась разлука, я больше не сомневался. Я любил Дейдру. Я был очарован ею. В этом мире она для меня была самым драгоценным бриллиантом. И не только потому, что одна из всех, смогла зачать от меня дитя. А потому, что была настолько чиста, что душой сверкала, как тот самый бриллиант.