Выжить

— Присаживайся, — сказал Джон Казинс и указал на скамейку. — Видок у тебя не очень, скажу я тебе. Дикарь, одним словом… Ты голодный? Ненея, принеси бедняге чего-нибудь поесть, — не дождавшись ответа, попросил он женщину, которая шла следом. А когда она молча вышла, посмотрел на Уилсона и улыбнулся. — А защитник твой будет что? Видал я как-то семейство матанов на том берегу. Но эти животные держатся от нас за лигу. Хоть не боятся, но предпочитают дел не иметь. Как тебе удалось его приручить?

Это вопрос он задавал не впервые и я не знал, что ему ответить. Котёнка я не приручал. Он сам напросился. Следовал за мной, видимо понимая, что самому не выжить, и прилип, как репей.

— Держи, — Джон оторвался от вязки в углу сушёную рыбёшку и протянул Уилсону.

Тот её обнюхал, не стал брать из чужих рук и доверчиво посмотрел на меня жёлтыми глазами.

— Спасибо, — тихо поблагодарил я хозяина дома, взял рыбу, присел и предложил котёнку. Он выхватил её и сразу исчез под скамейкой. — Джон Казинс… из Хьюстона, штат Техас. Вы расскажете, что здесь происходит? Что это за коммуна? Я, если честно, в полнейшем шоке… И простите, что пришлось убить одного из ваших людей. Видит Бог, я этого не хотел.

— Хорошее слово — коммуна, — улыбнулся он. — И, наверное, правильное в данной ситуации. А по поводу убийства… Плохо, конечно. Да что поделаешь. Ты ведь говорил, что Унай на тебя напал. И два его брата подтвердили. Нападать на анирана было очень неразумно с их стороны…

— А кто такой аниран? — поспешил уточнить я. — Почему вы меня так называете?

— Это ты, — усмехнулся он. — Это я. Это мы. Мы — пришельцы с других планет. Те, кто не родился в этом мире. Аниран — это тот, кто сошёл с небес.

— Как так? А все остальные кто же? Местные жители, что ли?

— Точно так. Они здесь родились и выросли. Это простые обычные местные жители, как ты и сказал.

— Но они ничем не отличаются от нас!

— Практически ничем, ты прав. Но всё же есть кое-какие различия…

Я судорожно сглотнул и Джон это заметил. Он взял деревянную чашу без ручки и зачерпнул воды из кадушки у двери.

— Вот, выпей. Как тебя зовут-то хоть?

— Иван, — прохрипел я, едва допил воду. Затем зачерпнул уже сам без разрешения.

— Иван? Русский, что ли?

— Угу, русский.

— А откуда сам?

— Из Курска.

— Курск? Не знаю, не слышал. Название этого города мне не знакомо.

— А я про Хьюстон слышал, — усмехнулся я. — Вы ж американец?

— Говори на «ты». Тут нет такого понятия, как уважительное «вы». Местные называют меня «аниран», «элотан» или просто Джон. Первое слово ты уже знаешь, а второе означает «главный» или «управленец».

— Так ты здесь главный?

— Конечно. А кто, ты думаешь, помог им отстроить мельницу? У них самих на это знаний бы не хватило.

— Так ты мельник?

— Нет, не он, — отрицательно кивнул он и в это момент вошла женщина, держа в одной руке деревянную миску с дымящейся кашей, а в другой — кружку с молоком. Сверху на миске я увидел кусок самого настоящего хлеба и очарованно вздохнул.

— Не верю своим глазам, — пробормотал я, когда она поставила передо мной все эти сокровища.

— Давно ты прибыл? — тихо спросил Джон. — Ненея, оставь нас. И двери закрой за собой, — сказал он и она так же незаметно, как и ранее, удалилась. — Не стесняйся, Иван. Ешь.

Я выхватил кусок хлеба и нырнул в него носом. Вдохнул потрясающий свежий запах и блаженно улыбнулся. Затем схватил грубо обтёсанную деревянную ложку, зачерпнул из миски, и растягивая удовольствие, медленно поднёс её ко рту. Перловка! Самая настоящая перловка! Никогда в жизни я не ел ничего вкуснее!

Я откусывал большие куски хлеба, торопливо набивал брюхо кашей, вспоминая как в детстве кривился от неё и зажимал рот, когда мама пыталась меня ею накормить. Тогда я возражал и защищался всеми возможными способами. А сейчас просто кайфовал. Каша была суховата и не очень сладкая, но в ней явно присутствовали какие-то травы и, конечно, масло. Я прикончил её очень быстро и, захлёбываясь, выпил молоко. Оно было немного странноватым на мой вкус и, видимо, не коровье, ведь коров в лагере я что-то не заметил.

— Козье молоко, — наблюдая за мной с нескрываемым удовольствием, произнёс Джон. — Здесь тоже обитают самые настоящие козы.

— Невероятно, — пробормотал я. — Всё как у нас…

— Почти всё, — перебил меня Джон.

— Спасибо, — сказал я, облизал ложку и положил в пустую миску. — Вы меня спасли. В последний раз я ел утром сушёную рыбу… Да и вообще я только её и ел в последние дни. Отчаялся совсем.

— Давно бродишь?

— Не знаю. Сложно сказать. Я давно потерял счёт времени. Может, пару недель.

Казинс присвистнул.

— И ты выжил? Ничего себе! Молодец! Признаться, я бы так вряд ли смог.

— А ты здесь давно, Джон? И долго ли бродил в одиночестве?