Выжить, чтобы жить

Подошло время уборки уржая, как и говорили весной, пшеница не уродилась, собрали меньше, чем засеяли, просо и ячмень уродились лучше, но по площади пшеницу засеяли на половину больше чем просо и ячмень, по постановлению и приказу из райкома.

В конце года на собрании, выступил председатель колхоза Емельян Савельвич! – «Товарищи колхозники, в конце года мы с вами должны расчитаться за трудовые дни, что вы отработали в

колхозе, но как знаете, в этом году пшеница не уродилась, овса и

проса собрали мало, так как засеяли мало участков. Государству по сдаче зерна мы не выполнили плана на тридцать процентов, по мясу на десять процентов, только по молоку перевыполнили, сдали на стодвадцать процентов. По мясу райком требует сдать еще шестьсот килограмов мяса, это по подсчету надо забить два молодых бычка и три свиньи. По зерну райком согласился на том, что мы сдадим восемьдесят процентов собранного урожая. Так что прийдеться подтянуть себе пояса, колхозу на трудодни нечего выдавать. Что останеться от урожая, оставим на семена, на следующий год».

– А как же мы, выходит работали до конца года бесплатно, с самой весны перебивались кое-как на грибах, ягодах, лебеду приходилось есть, скот, забрали, с закромов все выгребли, а теперь опять голодать! – Возмутились колхозники.

– Тихо, что за разговоры! – Прикрикнул Емельян Савельевич; – Что за паникерские настроения, хотите пойти вслед за кулаками, так мы можем это устроить! – Пригрозил председатель; – «Родина с нас требует хлеб, мясо, молоко, и в первую очередь мы должны этими продуктами снабдить нашу страну. Мы лето как-то пережили, и зиму переживем, колхоз будет в счет трудодней помогать за этот год, а остаток выдадим в конце следующего года! – Заверил он колхозников; – И хочу довести до вас, что наша партия разрешила колхозникам, весной следующего года засеивать свои приусадебные участки. Также с нового года, приобретать животных и птицу, но в ограниченом количестве, за каждую особь придется платить налог, в каком количестве не знаю. Работать в своем хозяйстве разрешаю, но не в ущерб колхозу. Каждый колхозник в год обязан отработать в колхозе двести пятьдесят дней в году, если кто не отработает эти дни, будем наказывать, вплоть до ареста, и суда как тунеядца!» – Пргрозил он в конце своего выступления.

Зиму, как и говорил председатель, пережили, во многом помогал лес, ставили силки на птиц, и другую живность. После работы в колхозе, делали сани, бочки, и другую утварь,

На выходные брали в колхозе лошадей, за счет отработанных трудодней, впрягали лошадей в свои сани, к этим саням цепляли еще сани, бывало по трое саней, загружали изготовленной утварью, и везли в Трубчевск, или в другие ближние города, продавали все, обратно на одних санях возвращались домой. За лошадей в одну поездку, колхоз высчитвал четыре дня отработаных трудодней.

В одну из поездок на собранные деньги купили поросенка. В мешке на санях привезли домой. С какой радостью своих кормильцев встречали дома.

– Когда подрастет, будет свое мясо! – Сказал Яков; – Со временем мы с Мишей купим корову, или козу, а также курей, а порсенок это только начало, и будет у нас опять свое хозяйство! – Мечтательно произнес Яков!

– Тихо! – Тихо! – Размечтался! – Остановила его Алена; – Еще не знаем какой налог наложат на эту скотину. Или как во время коллективизации заберут на мясо.

Весной в колхозе засеяли все участки, которые отвоевали у болот, в основном засеяли овсом и просом, часть картошкой. Пшеницей не стали рисковать, засеяли два высушенных участка. Селяне на своих участках высадили в основном овощи и коноплю для одежды. Работали на своих участках кто ранним утром, кто вечером.

Как-то поздно вечером придя домой, Михаил застал Дусю, сидевшую за столом. На столе стояли еда, чекушка самогонки. Лампа заженная, отсвет от лампы освещал лицо Дуси, светившееся радостью!– Глядя на Дусю Михаил подумал; – Какая у меня красивая жена! – В слух произнес; – Дуся, что за праздник у нас, почему ты так встречаешь своего мужа?

– Миша, раздевайся, садись за стол, налей стопочку горилки! – Мне нужно тебе кое-что сказать! – Загадочно произнесла Евдокия.

Михаил, последовав совету жены, сел за стол и от нетерпения спросил! – Ну что ты хачешь мне сказать? – Ну не томи ты меня?

– Миша, у нас будет еще одно дитя, я беременна!

– Дуся, какое счастье! – подхватив Евдокию на руки закружил по горнице, потом усадил на табурет у стола. – Дуся, это надо отметить! -Тебе налить стопочку?

– Ты что Миша, мне нельзя, и ты знаешь , что я не пью!

– Ну а я, за такую радость стопочку выпью, ведь я становлюсь многдетным отцом! – Обрадовано заявил Михаил.

Ночью при луном свете через окно, смотря на спящую жену, думал; – Какое счастье, что у меня такая жена и как я ее люблю, надо больше уделять ей внимание, а то с этой работой ни какой личной жизни. – С этими мыслями Михаил уснул.

2. Наводнение и голод