Выжить любой ценой

Не остановившись в полутемном зале с десятком посетителей, поглощающих свои блюда, Роднин повел друга наверх, где обнаружилась открытая площадка для любителей свежего воздуха. Пахло дымком от гриля, специями и чем-то вкусным. Данко непроизвольно сглотнул. Его могучий организм страдал от скудного питания.

Он сел за свободный столик и украдкой осмотрел зал, пытаясь представить себе здесь жену и дочь. Они сюда вписывались. Например, за тот угловой столик, где сейчас обедала пожилая пара в одинаковых желтых футболках с сакраментальным «I love Thailand» и с не менее сакраментальным сердечком. Или на места двух полячек, «пшекавших» так явственно, что спутать с кем-то еще их было невозможно.

Возможно, заведение было не самым респектабельным, но выглядело достаточно благопристойным. Верхняя площадка соседствовала с еще одним залом, где было сумрачно и почти безлюдно. Оттуда долетали приглушенные переливы задорной азиатской мелодии, звучавшей так, словно нескольким музыкантам вздумалось вразнобой тренькать на разных инструментах в большом пустом помещении с сильным эхом. Но Данко не долго слышал музыку. В голове что-то щелкнуло, оттуда исчезли все звуки, все мысли. Его взгляд остановился на ярких пакетах, сиротливо стоящих под столиком у стенки. Такое место вполне могла выбрать Юлия. Она панически боялась сквозняков и всегда садилась так, чтобы не очутиться в продуваемом месте.

На ближнем пакете был изображен логотип торгового центра «Империум». Остальные были украшены другими изображениями и надписями, но шестое чувство подсказало Данко, что вещи оставлены его женщинами. Почему никто не забрал их? Все очень просто. Люди за границей устроены как-то иначе, их воспитание и моральные устои не позволяют им зариться на чужое. Это не значит, что какой-нибудь турок, таиландец или араб никогда не жульничает и не ворует. Но забытый в автобусе бумажник они постараются вернуть, а сдачу не присвоят. Так и с пакетами получилось. Кроме того, их могли попросту не заметить.

Как бы то ни было, Данко почти не сомневался, что напал на след. Он отыскал взглядом друга, беседующего с официантом, и окликнул:

— Женя!

Роднин обернулся, разводя при этом руками. Официант, обративший внимание на Данко, занервничал, его глаза забегали.

— Идите сюда, — поманил пальцем Данко. — Оба.

Официант сделал робкую попытку улизнуть, но Роднин — надо отдать ему должное — вовремя сориентировался, приобнял парня и подвел к столу.

— Он что-нибудь знает? — спросил Данко.

— Говорит, что нет. Просит его отпустить. У него строгий хозяин. Пхонг совсем недавно работает здесь и боится, что его уволят.

Услышав свое имя, официант прижал руки к груди и коротко поклонился. Его глаза так и стреляли по сторонам.

— Женя, скажи Пхонгу, что он может уйти хоть сейчас, — попросил Данко, — но если он хочет заработать триста долларов, то пусть останется и ответит на пару вопросов.

Роднин перевел. Официант опасливо оглянулся, потом пробежал взглядом по другим посетителям — те, к счастью, не обращали на них внимания. Мучительная борьба отражалась на его оливковом лице с черными глазами, почти лишенными белков.

— Скажи ему, что я муж тех женщин, которые забыли пакеты с покупками. Пусть отдаст их мне.

Выслушав Роднина, Пхонг радостно закивал, сходил за вещами и выложил всю пеструю охапку на стол.

— Прекрасно, — кивнул Данко, доставая бумажник, но не торопясь раскрывать его. — Таким образом мы установили, что женщины тут все-таки были.

— Точно, — оживился Роднин, после чего поделился этими мыслями с побледневшим официантом.

Тем временем Данко достал три сотенные бумажки и положил перед собой. Сделал многозначительную паузу и присоединил к ним еще семь купюр того же достоинства.

— Рассказывай, — велел он, накрывая деньги ладонью. — Что случилось с двумя женщинами, ужинавшими здесь?

Роднин принялся переводить. На террасу вышел второй официант и, не сводя глаз с напарника, начал собирать грязную посуду на поднос. Заметив его, Пхонг что-то залопотал, указывая на гору пакетов. Официант, не изменившись в лице, кивнул и скрылся в полутемном зале.

— Ну? — спросил Данко, открывая долларовую стопку для наглядности.

Перевода не потребовалось. Пхонг все прекрасно понял. Его рука потянулась к деньгам. Данко опять накрыл их ладонью.

— Сначала информация, — отчеканил он. — Information first.

Парень опять опасливо оглянулся. Его ноги то подгибались, то распрямлялись, как у зверька, готового в любой момент сорваться с места и обратиться в бегство.

— Он сейчас в штаны наложит от страха, — предупредил Роднин.

— Но жадность сильнее, — заметил Данко.

Пхонг сделал попытку улизнуть, но Роднин его силой удержал. В их сторону обратилось несколько любопытных и слегка обеспокоенных взглядов.

— Он говорит, что должен работать, — напомнил Роднин. — По-моему, на людях бесполезно его уговаривать.

— Тогда на улице? — предложил Данко.

Выслушав перевод, Пхонг что-то быстро сказал и попробовал освободить руку.

— Он работает до восьми вечера, — пояснил Роднин.