Выжить с Рейн

Я чувствовал, как маленькие холодные руки трясли меня за плечи. Попытка открыть глаза стоила мне больших усилий, и я даже не хотел утруждать себя. Хотя холодные руки были шоком для меня. Все мое тело горело, нога пульсировала.

— Ты меня слышишь, Бастиан?

— Да, — пробормотал я. Открыть рот стоило меньших усилий, чем открыть глаза.

— Что случилось с твоей ногой, Бастиан? Ты ранен и... она вся красная.

— Чертовски болит, — прорычал я и перекатился на бок. Черт, как же больно. Не было смысла просыпаться, если боль будет такая же. Я вернулся в темноту.

Я сажусь на свое место, когда присяжные возвращаются в зал. Я вижу, как Лэндон немного наклоняет голову, но Фрэнкс ни на йоту не двигается. Его адвокат наклоняется, что-то шепчет ему, и Фрэнкс кивает.

— Мистер Фореман, — судья обращается к присяжному, который продолжает стоять. — Вы вынесли вердикт?

— Да, ваша честь.

Судебный пристав берет листок бумаги из рук присяжного и передает его судье. Он разворачивает его, читает и кладет на стол.

Я чувствую, как мое сердце стучит. Следующие несколько секунд решат многое, слишком многое — справедливость ради кучки людей, которых я не знал, но чью смерть видел. Возможная жизнь или смерть для меня, но это не так уж и важно. Я вижу, как Лэндон смотрит на меня уголком глаза.

— Подсудимый Джозеф Фрэнкс, по первому делу, виновен ли в совершении убийства второй степени тяжести офицера Генри Гейла?

— Мы, присяжные, признаем подсудимого невиновным.

Мои внутренности скрутило в тугой узел, я не мог дышать.

— Подсудимый Джозеф Фрэнкс, по второму обвинению — убийство второй степени офицера Майкла Вэлтона, виновен?

— Мы, присяжные, признаем подсудимого невиновным.

Мне приходится бороться с самим собой, чтобы не согнуться пополам.

— Подсудимый, Джозеф Фрэнкс, по третьему обвинению — убийство второй степени тяжести мистера Роланда Никлза, виновен?

— Мы, присяжные, признаем подсудимого невиновным.

Я чувствую руку на своем плече. Лэндон поднимает меня со скамьи и выволакивает из зала, а слова присяжного продолжают проникать сквозь кожу.

— Ничего... он ничего не получит! — кричу я. Кулак Лэндона врезается в мою челюсть, сбивая меня в сторону.

— Заткнись, бл*дь, — приказывает он. — Гюнтер будет на свободе. Его бы в первую же неделю трахнули в зад и убили. Ты не можешь получить все и сразу.

Я тащусь на улицу, к яркому солнечному свету. Нас ждет такси.

— Какого хрена? — спрашиваю я.

— Было забавно. — Лэндон пожимает плечами. На мгновение он задерживает на мне взгляд. — Больше не пытайся связаться со мной, сынок.

На заднем сиденье лежит вещмешок, пачки наличных, номер счета в банке на Каймановых островах и паспорт на имя Даниеля Грина...»

На моем лице было что-то прохладное. Прохладное, мягкое и влажное. Я попытался открыть глаза, но было очень ярко, и веки были такими тяжелыми. Я слышал голос и знал, что это голос принадлежит Рейн, но слова были неразборчивыми. Меня снова поглотила тьма.