Выжить (СИ)

— Эти документы — подготовленные документы о добровольной капитуляции со стороны Ампортуса и вхождение его в состав империи, однако уже не Сайберия, а Шияр, — в зале зародился шумок, лицо Гюнта Гортица, президента Ампортуса, выражало искреннее удивление, постепенно сменяющееся злостью. Он плохо сдерживал эмоции, хоть и смог пробиться на столь высокий пост, потому заслуживал презрения в глазах Седрика. — По данному договору в стране в течение года будет произведена реформа образования, — он положил отдельный файл с большим количеством листов внутри на стол, — реформа в военной области, — ещё один файл, — реформа в области исполнительной власти, — третий файл…

— Что вы себе позволяете? — вдруг вспыхнул Гюнт, а после успокоился. — Коллеги, объясните уважаемому Крассу, что нельзя делить шкуру неубитого оленя.

— В общем-то товарищ Гюнт прав, — произнёс посол из Килории. — Организация Мира следит за ненарушением границ.

— Границы давно стёрты, Инду, — обратился напрямую к нему Седрик. — Не мне вам об этом говорит, вспоминая ОМайский договор, — Инду стушевался, однако лишь на секунду. Седрик продолжить ему не дал. — Быть в составе объединённой империи Шияр — это быть частью целого. Этот шаг поможет нам пробиться за пределы этой планеты, разрушить большинство таких проблем, как болезнь Икара или Каменную Лихорадку.

— Вы мечтатель, Седрик, — вздохнул Марвин, представитель Килории.

— Отнюдь, — дружелюбно улыбнулся он. — Даю вам, Гюнт, последний шанс. Вашу карьеру уже никак не спасти, но страну ещё возможно.

Гюнт долго не раздумывал:

— Нет. Границы должны быть нерушимы, и вы знаете, что мы можем дать вам должный отпор, потому-то вы и здесь, а не во главе своей армии.

Седрик покачал головой.

— Нет, не поэтому.

Он стоял в трёх шагах от Гюнта, на трибуне, сзади окно, по бокам два телохранителя. У каждого пистолет, но не заряжен. Полсекунды на зарядку, полсекунды на передёрнуть затвор. Так у каждого. На крыше снайпера на случай покушения. Живым из здания выбраться крайне сложно, однако Седрика это не останавливало.

Молниеносное движение, и в сторону Гюнта летит украшенный сапфирами и рубинами… Нет, не меч, не сабля, а обычный кинжал, замаскированный под меч. Седрик рванул к окну. Один из телохранителей дал ему в руки карабин, который Седрик машинально, вылетая из окна, пристегнул за специально разработанный на этот счёт пояс. Послышалась стрельба. Его люди и не думали сопротивляться. Они знали, на что идут — это была почётная миссия. Миссия, следуя которой полагалось умереть во имя высшей цели.

С ловкость, совсем не присущей сорокалетнему пожившему мужчине, Седрик сбежал по зданию и, отцепив карабин, впрыгнул в машину, зажимая руками кровоточащее плечо. Завизжали колёса и транспорт полетел по улицам города.

— На север города гони, итить твою на лево, — сквозь боль прошипел император Шияра.

Сайберия-Шияр, г. Агнеш,

Несколько дней спустя, Седрик

Стол был пуст, лишь официант иногда в спешке подносил вино и новые блюда. Лёгкий приглушённый свет, непринуждённая музыка. Лестница на второй этаж, охраняемая двумя крепкими парнями. Вход в заведение так же охраняемый. Взор мог заметить минимум четыре камеры видеонаблюдения.

За столом, посреди огромного зала, сидели двое: Седрик и его старый знакомый Гинн. Седрик был на этот раз просто в камуфляжной форме. На поясе висела фляга с водой, походный нож, пистолет и две обоймы патронов — с оружием в обычной жизни он не расставался. Молодой на вид парень Гинн же одет был в алую одежду, довольно свободную, напоминающую халат.

— Напомни мне, зачем ты ходишь в халате? — пережёвывая еду задал вопрос Седрик.

— Так проще сконцентрироваться. Металл отвлекает, как и пластмасса в общем, сир, — объяснил он. Официант принёс Гинну миску из овощей и тот принялся жевать без особого удовольствия.

— Новенького что можешь рассказать? Там твои колупатели должны же были чему-то научиться за такое время и такое финансирование, — пробухтел Седрик, явно недовольный текущим положением вещей.

Гинн отвлёкся, закрыл глаза, стал долго водить руками, что-то приговаривать и морщиться. Седрик упёр рукой подбородок и принялся наблюдать за всем этим действом. На лице его появилась ехидная усмешка. Он успел допить всё вино, потребовал себе ещё тёмного пива и сосисок. Кушал сосиски, пил пиво и смотрел на корчащегося Гинна.

Однако через двадцать минут в руках Гинна стал разгораться светлячок, и от светлячка исходил реальный жар. Его капельки стали разлетаться, попадать с шипением в тарелки, а потом и на скатерть, после чего скатерть вспыхнула и стала мерно потрескивать. Седрик, не церемонясь, залил её пивом.

Официант же замер и даже рот забыл закрыть.

Гинн дёрнулся и закричал, хватаясь за руку.

— Обжёгся, — сквозь скупые мужские слёзы произнёс он. Рука его тут же пошла волдырями. — Жар сильный получается.