Выжить в лесу Междумирья

– Тимоша, откуда ты знаешь, что я на четвереньках стоял?

– Догадываюсь, потому что нам с Чиром уже не раз на твою тощую задницу смотреть приходилось. В кустах две кикиморы и всякие мелкие злыдни ползают, но тебе наплевать на то, что позади творится, и ты пытаешься свое отношение к миру выразить как можешь.

– Умный ты кот, Тимоша, когда думаешь. Зря тебя все за безбашенного держат. Но все-таки человека я бы тебе не доверил – большой он и неловкий, многие попытаются его… ну не будем сразу о грустном.

Старичок сел по другую сторону костра и кивнул Николаю:

– Я это… леший. Можно я тут побуду?

Николай тоже кивнул.

– А имя у тебя есть, дедок? Меня, например, зовут… по-твоему, наверное, Николаша.

Тимофей, зевнув, объяснил:

– Нет у него родителей, и хозяина нет. Болтают, что леший у нас от сырости завелся, кто ж ему имя-то даст?

– Врут! – возразил старичок тихим, скрипучим голосом, потом вытер ладонью рот и подбородок и добавил уже уверенней: – Врать у нас любят!

Тимофей взглянул на его обиженно трясущиеся губы и промолчал. Порывом ветра выбросило из костра маленькую ветку. Николай поднял ее и положил опять в огонь.

– Ты, Николаша, утром костер не туши, – попросил леший. – Шибко мне хочется, чтобы этот лес сгорел. Тогда я, наверно, уйду куда-нибудь… а так не решаюсь. Ты сам-то зачем сюда пришел?

– Знаешь, дедушка, там, где я живу, все, похоже, думают, что я от сырости завелся, и хочется мне порой идти, идти…

– Коля, без меня и Чира тебе совсем плохо стало?

– Да, – помедлив, ответил Николай. – Я раньше хоть какой пьяный был, а знал, что вы меня ждете. Кормил-поил вас, и, например, зеленка всегда должна была дома иметься, чтобы твои боевые раны мазать. А когда я потом один жил, то мне и думать вроде не надо было, чуть на улице не оказался.

– Да ты что! – вздрогнул и зашипел кот. – Это самое последнее дело – живое существо из дома выгнать!

– Тимоша, не психуй! Я боюсь, когда ты нервничаешь, – забеспокоился леший. – Зачем он вообще нужен, дом-то?

Кот сверкнул на него глазами и повернулся опять к человеку.

– Коля, я прежде не мог рассказать, а теперь расскажу. Нас у мамы было пятеро, троих люди забрали, сестренку и меня никто не выбрал: сестра хроменькой родилась, а мою морду, наверно, уже и в то время нельзя было назвать миловидной.

Ну, однажды вечером бабка-хозяйка долго на нас ворчала – похоже, чтобы свою совесть успокоить, – и унесла нас обоих на помойку. Сестренку крысы быстро учуяли и сожрали. Меня бы тоже нашли, нисколько не сомневаюсь, но тут я тебя увидел и начал звать изо всех сил.

Ты, конечно, был поддатый и упал, когда нагнулся, чтобы меня подобрать. Тут я, кутеныш глупый, напугался, поковылял за мусорный бак от тебя прятаться, и тебе пришлось на четвереньках за мной идти. Ругался ты страшно, но все-таки взял меня. Я этого никогда не забуду. А крыс я потом много передавил, некоторых тебе показывал – и это были только самые крупные.

– Тимоша, ты только не злись, но я еще больше не понимаю. Если убивать позволено, то почему нельзя из дома выгнать?

– Ох, леший, какой ты иногда упрямый и несообразительный! Давить можно крыс и мышей… ну, мух тоже можно, или если какая-нибудь рыбешка зазевается, то она твоя, то есть моя! И если ты у меня еще раз карася утащишь… – Кот выгнул спину и распушил шерсть, чтобы показать, какой он огромный, уродливый и ужасный.

– Тимоша, я же тебя двумя голавлями не упрекаю, потому что сам виноват, – оба раза от радости про тебя забывал.

– Дедушка, у меня немного печеной картошки осталось, – вмешался Николай.

– Да я видел, но ты пока не доставай.

– Нельзя быть таким жадным, – упрекнул Тимофей, – и вообще, мне кажется, русалки картошку не едят.

– Не будем рисковать, – возразил леший.

К костру, держась за руки, подошли две русалки: одна была похожа на тихую, умненькую первоклассницу, другая напоминала круглолицых тюремных надзирательниц из бандитских телесериалов, взгляд у нее был неодобрительный и требующий объяснений.

Николай почувствовал себя виноватым, хотел робко поздороваться и сказать, что заблудился, но промолчал, даже прикусил губу. Не будет он больше ни перед кем оправдываться. Пусть лучше скажут, почему у них волосы не зеленые и рыбьих хвостов нет! Обычные женщина и девочка, только строят из себя… Впрочем, русалки бывают разными. Николай вспомнил, что бабушка о них рассказывала: в лесу танцуют, хороводы водят, на деревьях сидят, могут в деревню прийти.

Кот потянулся сонно и посмотрел на старшую русалку с некоторым удивлением – мол, никто тебя не звал.

Леший заерзал и сказал обеспокоенно:

– Цветочек, человек без меня заблудился. Зачем бы я его сюда привел? Я их к вам заманиваю, как уговорено было, но я вчера с болота не уходил, нога у меня опять сильно болит.

Маленькая русалка села рядом с лешим.

– Дедушка, можно я тебя полечу?

– Полечи, Настенька, милая.

Русалка положила ладошку на колено лешего и закрыла свои большие, яркие глаза.

Кот фыркнул:

– А ты для девочки картошку пожалел… дедушка.

– Нет, не пожалел, – ответил леший, – приберег.

Старшая русалка засмеялась, подсела к Николаю и положила руку ему на плечо.