Выжить в лесу Междумирья

– Не беда, – возразила фея. – Мне все равно придется за стеклами в город лететь, заодно и новое кресло куплю – это ведь не диван, на котором Тимофей Васильевич тоже однажды слегка, по мере своих скромных сил, расслабился, а композитор удивительно большое пятнышко оставил.

– Я все аккуратно зашила и пятнышко оттерла. Кресло тоже можно зашить, у нас есть подходящие по цвету ниточки.

– Хорошо. Всегда мечтала, чтобы у меня был аккуратно зашитый мягкий уголок. Впрочем, мы немного отвлеклись. Я благодарна всем за трогательную заботу о моей шее, на которой вы… на которую человекоосьминог свое лассо набросить хочет. Обещаю, что буду осторожной.

– Я пойду впереди и попытаюсь метнуть в осьминога вилы, – сказал Николай. – Возможно, не успею, но в любом случае отвлеку его, и у вас будет время взмахнуть волшебной палочкой.

– Нет, – чувствовалось, как тяжело и непривычно было Роберту это говорить, – не обижайся, Коля, но я моложе и быстрее, а твоя сила понадобится в дальнейшем. Кажется, все забыли, что есть еще один Служитель Справедливости. Где он?

– Скорей всего, пошел с лешим к твоим подружкам, – буркнул кот. – Леший у них охотно подрабатывает, потому что они не жадные и в нашем лесу единственные, кто на маленького деда не ворчит.

– Зачем же он к ним Служителя Справедливости повел? – Роберт сжал кулаки.

– Видно, такая у этого Служителя судьба, – объяснил Тимофей. – Насчет осьминога не спорьте, я сам его отвлекать буду. Ведьмам помогают черные коты, а у госпожи феи будет… не весь рыжий, кое-где белый.

Крылатая женщина кивнула:

– Какая фея, такой и кот. Совсем белых котиков я, в общем-то, и не видела.

– А Чир будет у вас вместо филина, – предложил Тимофей.

– Конечно, тоже ведь птица, – согласилась фея.

* * *

Щупальце вылезло из-под земли в пустоту… вероятно, в нижнюю часть дома, которую Владимир называл подпольем. Несколько раз Моргенфеллер бросил наугад телепатический ошейник, тот вернулся пустым и не вызвал ни у кого всплеска страха.

Теперь следовало рискнуть, не часто удавалось абсолютно все просчитать. Собравшись с силами, Моргенфеллер ворвался в подполье.

Здесь было темно и тихо, как в подземных ходах, только через пару узких щелей наверху проходил свет. Возможно, там находился входной люк. Щупальце осторожно коснулось потолка, потом попробовало в него войти – далеко не стенопластик, что-то похожее на деревья, но мертвое и тонкое.

Моргенфеллер довольно усмехнулся, он не любил пользоваться входными люками в незнакомых помещениях, где его с нетерпением или, дрожа от страха, ждали. Торопиться он не будет, пусть подождут. Он с наслаждением вдыхал фантастические запахи. Пожалуй, если он прихватит в свой мир парочку маленьких бочонков с древней едой, то сможет удвоить свое состояние… нет, деньги деньгами, но один бочонок он оставит себе.

Щупальца осторожно исследовали подполье. Да, вот откуда идет поистине обворожительный запах – из небольшой откупоренной бутылочки. Интересно, что остальные бутылки, банки и бочонки закрыты. «Не надо смеяться, не время», – напомнил себе Моргенфеллер и пообещал обитателям замка, что немного погодя обязательно выпьет за упокой их несчастных, глупых душ.

Вдруг резкая боль пронзила одно из щупалец.

Крылатая женщина и Тимофей стояли за неплотно прикрытой дверью на втором этаже.

– Осьминог в подполье, – тихо прошипел кот. – Нас не чует, но не боится.

– Даже я слышала, как он из-под земли выбрался. – Голос феи чуть заметно дрожал.

– Слабоват он для подземного жителя. Если бы чудо-юдо вылез, у нас бы уже стены посыпались.

– Действительно, – улыбнулась фея.

– Жаль, тараканью медовуху пить не хочет, опять на бочку поставил. Прямо вижу, как он ухмыляется!

Раздался бешеный рев боли и ярости. Посередине комнаты на первом этаже пол разлетелся в щепки, как от подземного взрыва, и казалось, что этим же взрывом человекоосьминога выбросило из подполья. Крутясь от боли, он разжал металлическую ловушку и вытащил щупальце.

Щепки еще падали ему на лицо, однако он заставил себя открыть глаза. Маленький зверь, раскрыв пасть и растопырив когтистые лапы, летел на него. Щупальца метнулись к зверьку, но замерли в воздухе, и странное оцепенение охватило Моргенфеллера.

– Вперед! – зарычал волк и помчался к замку.

Брус замешкался, но потом тоже зарычал и, пригнувшись, побежал следом.

Волк прыгнул в разбитое окно, не обращая внимания на впившиеся в спину и лапы осколки стекла. Он приземлился на пол, развернулся к врагам… и внезапно вспомнил овчарню и крестьянина с вилами – у врагов тоже были вилы, от которых уже не было возможности увернуться. Волк понял, что проиграл в обоих мирах, и еще успел коротко взвыть.

Ефрейтор подумал и пнул в дверь – должны были открыть Служителю Справедливости! Открыла юная девушка, руки у нее были спрятаны за спиной. Брус зарычал и получил сковородкой по голове. Он потер голову и грустно вздохнул. Уже не в первый раз, когда он ломился к незнакомым людям, начинались приключения.