Выжить в лесу Междумирья

– Я тоже так думаю, – поддержал Михаил Петрович, с трудом сохраняя серьезный вид. – Представим, что Тимофей Васильевич продиктовал мне «Новейшую историю Тракторозаводского района в рассказах и воспоминаниях очевидцев». Уверен, что нашу книгу моментально раскупят, типография не будет успевать ее печатать. К сожалению, в связи с обилием интриганов и недоброжелателей в современной науке вряд ли мы получим какую-нибудь премию.

– Михаил Петрович, не обижайся, но без премии диктовать не буду.

– Чив-чив! Какой же ты невыносимо меркантильный!

– Нет, все правильно, – заступилась фея. – Вот, например, закончим роман о многочисленных похождениях неунывающей красавицы Ларии с ее поучительными комментариями и философскими размышлениями, – и Михаил Петрович сразу получит от меня премию. Господин поэт и Мягкая Шубка за посильное участие в написании романа также не останутся без награды. Заодно и молодоженам сделаю маленький свадебный подарок… мне хочется, чтобы он как-то был связан с озером.

Михаил Петрович внимательно посмотрел на фею.

– Знаете, ведь благодаря озеру они и познакомились. Коля в воскресенье рано утром на рыбалку поехал, а Светлане тоже зачем-то в ту сторону надо было. В автобусе они одни были, но сначала далеко друг от друга сидели. Коле вдруг показалось, что он эту грустную, на редкость красивую женщину когда-то уже видел, что они даже знакомы. Он хотел подойти, однако Света умеет быть ужасно строгой, ее глаза приказали: «Сидеть!» – и Коля на полдороге опять присел. Потом лицо женщины стало растерянным и задумчивым, словно она пыталась что-то вспомнить, а Колю как магнитом к ней потянуло… Больше ничего не знаю.

– Хорошо, тогда вернемся к нашим баранам, – решила фея, – я имею в виду юных Ларию и Вельда.

– Я бы назвал их овечками, – мягко запротестовал Михаил Петрович.

– Овечки они, конечно, еще те, – сказала крылатая женщина, – но если вы настаиваете, то я не возражаю.

Щегол клевал то пышные крошки от пирожного, то семечки. Иногда он поворачивал голову к Ирине или Кате, и они гладили ему клювик, называя умной птичкой и красивым парнишкой. Джеймс нетерпеливо ходил по столу туда-сюда.

Когда Чир начал клевать медленно и, кажется, уже нетвердо стоял на лапках, Ирина сказала:

– Господин композитор, вы нас очень хорошо уважили, и если вы больше не в силах кушать, то мы можем вам клювик просто так гладить.

Джеймс, подняв глаза к потолку, застонал, но Катя погрозила ему пальчиком. Наконец Ирина решилась заговорить о деле:

– Сегодня мы с Катей набрались храбрости и дошли по дорожке до конца сада! Правда, мы так тряслись, что сначала у меня, а потом у Кати шапочка слетела. Пожалуйста, не рассказывайте никому, что мы ужасные трусихи!

– Ах, милые прелестницы, это так естественно и трогательно, не надо стесняться!

– Спасибо за ваши добрые слова! Мы сразу почувствовали себя уверенней и постараемся никогда не стесняться. Однако у нас с Катей есть еще одна проблема. Нам очень интересно узнать, что находится за пределами сада – за лужей и двумя грушами. Мы боимся, что от любопытства лопнем, разлетимся на мелкие кусочки! Вы же знаете, что женщины на редкость хрупкие создания.

Поэт задумался.

– Оказывается, положение чрезвычайно серьезное… впрочем, ну какой же я забывчивый! Я ведь часто летал в ту сторону и могу вам все рассказать! За грушами начинается березовый лесок, там две живописные полянки, множество жучков, ягоды практически на любой вкус!

– А сосны вы там видели?

– Как-то не присматривался… да, видел!

– Сколько?

– Мм… немного.

– Извините, немного – это сколько?

– Ну, это небольшое количество: одна сосенка здесь, другая еще где-нибудь.

– Значит, в том лесу две сосенки?

– Нет, поболе…

– Вы бы не могли туда полететь и все сосны пересчитать?

– Я бы сейчас же полетел, несмотря на столь сытный завтрак, но, честно говоря, поэты не очень сильны в арифметике. Я умею четко считать до трех и, слегка путаясь, до пяти. Тимофей, кажется, до семи считает.

– Ах, тогда нам придется разлететься на мелкие кусочки! Катя, не надо закрывать лицо ладошками и плакать, что уж теперь поделаешь!

– Чив-чив! Я уверен, что Михаил Петрович нам поможет! Полететь в березовый лесок у него, конечно, не получится, и быстро ходить он не любит, но нет никаких сомнений, что мы в конце концов осилим дорогу. Потом я буду с кепки высматривать сосенки, а Михаил Петрович будет их считать. Всего и делов-то!

– Увы! Госпожа фея не отпускает Михаила Петровича – мы уже спрашивали!

– Но почему же? До вечера, когда они пишут роман, мы непременно вернемся!

– Ах, госпожа фея такая упрямая! Она сказала: «Ни за что!»

– Вы объяснили ей, что разлетитесь на мелкие кусочки?

– Она ответила: «Не расстраивайтесь, я позову Варю и Степаниду».

– О жестокосердная!

– Вы правы! Одна надежда на храброго, смышленого мальчика Джеймса!

Щегол долго, недоверчиво смотрел на мальчика с пальчик.

– Джеймс, я должен предупредить, что сосен значительно больше пяти.

– Но ведь вы поможете отважному парню?