Выжить вопреки

Я вспомнил о вспышке боли и глянул на руку. С плеча действительно стекала маленькая струйка крови вниз.

Как-то механически я достал аптечку, обработал рану, остановил кровь.

— Ну что там? — снова спросил Саня.

— Да видимо рикошетом зацепило, ответил я, заматывая бинтом рану. Это ерунда. Что мы теперь делать будем?

— Да то же, что и планировали. Как там заряд?

Саня явно сумел взять себя в руки, в отличие от меня.

Так же, но уже без каких-то чувств внутри, я потянулся к рюкзаку. Аккумулятор зарядился на треть. Терентьев глянул через мое плечо и сказал:

— Жаль. А то прямо сейчас бы бахнули!

— Месть — это то блюдо, которое нужно подавать холодным! — вспомнил я фразу Дона Корлеоне из культового фильма.

Саня подошел к стене, положил на нее руку и произнес.

— Прощай, брат. Мы тебя не забудем. И за смерть твою отомстим.

Я сделал глоток из фляги, в которой уже почти ничего не было, Терентьев последовал моему примеру. Этот обряд стал слишком частым за время пути.

— Давай в путь. До отбоя еще четыре часа, надо двигаться.

Мы встали и пошли дальше. Спустя час на небе что-то поменялось. Я пригляделся и увидел низкие тучи сиреневого цвета, которые двигались в нашу сторону.

— Я уж думал, тут всегда одна пора! — сказал Саня.

— Любопытно, а если пойдет дождь, то какого цвета?

— Надеюсь, что не узнаем. Тут негде укрыться. Да и по мокрым скалам карабкаться несколько опасно.

Узнали… Спустя двадцать минут на нас посыпались капли обычного дождя. Прозрачная вода, которую я даже попробовал на вкус, ничем не отличалась от привычной мне. Только, как и та, которую приносили растения, была как-то особенно вкусной.

За минуту мы были мокрыми насквозь. Ливень сплошной пеленой обрушился на скалы. Про такой говорят «как из ведра». Дорогу стало почти невозможно увидеть. А учитывая, что шли мы уж по совсем узкой тропинке, ситуация была не самой приятной.

В довершение ко всему, над нашими головами раздался какой-то странный шум. Мы с Саней отскочили назад, чуть было не угодив в пропасть. У нас на глазах из скалы выдвинулся каменный козырек. Скала под ним расступилась в стороны, образовывая какую-то пещеру. Рядом появилась каменная рука, которая призывно махала нам, чтобы мы прошли под козырек.

После того, как я увидел, насколько легко каменюкам поймать человека и уничтожить, у меня не было никаких сомнений, что нас не заманивают в ловушку, а просто хотят что-то показать.

— Куда⁈ — послышался сквозь шум потоков вод голос Сани.

Я вошел под козырек и заглянул в пещеру.

Первое, что меня удивило, было то, что внутри горел свет. Пускай не привычный белый или желтый, а зеленый, но все же разглядеть интерьер можно было совершенно свободно. Я ожидал увидеть мрачную пещеру со свисающими с потолка сталактитами и поднимающимися им навстречу сталагмитами. Но вместо этого меня встречала роскошная зала. Посреди помещения располагался украшенный искусной резьбой стол, на котором в каменных чашах лежали консервы и уже привычные грушеобразные плоды. По углам от него находились стулья, которые были больше похожи на троны. По стенам залы висели разнообразные картины. В углах находились изящные вазы. Изумительно красивая мебель украшало убранство помещения. Только все было сделано из камня. И никакой сырости и холода, которые всегда сопровождают почти любую пещеру. Из воды я увидел лишь небольшой фонтанчик со статуей неизвестного создания, который журчал в паре метров от стола.

Никогда не разбирался в стилях интерьера. Но из всего, что мне довелось увидеть в своей жизни, обстановка больше всего мне напоминала комнаты, которые я увидел в стенах Зимнего Дворца.

Я осторожно ступил под своды пещеры, украшенные какими-то узорами и каменной имитацией люстры.

Позади послышался восхищенный шепот непечатных выражений. Пожалуй, по-другому выразить эмоции от увиденного было вообще невозможно. Такой уж русский язык. Одними и теми же словами ругаемся, проклинаем, обижаем, шутим, объясняем и восхищаемся.

— Саня, нам тут, походу, подготовили номер, чтобы отдохнуть и укрыться от непогоды.

Мы подошли к столу. Саня, с восхищением, провел ладонью про гладко отполированной столешнице.

— Миша! Как это? — пробормотал он растерянно.

— С такими успехами, у меня скоро вообще пропадет умение чему-либо удивляться, — в тон ему ответил я. — Слишком уж много всего за последние дни…

Мы скинули на пол поклажу и уселись за предложенный стол. Хоть мама в детстве и говорила мне, что на камне нельзя сидеть, тут все было по-другому. Твердая поверхность мебели излучала легкое и комфортное тепло.

— Саня, у меня тут одна мысль появилась по поводу всего увиденного, — обратился я к другу после ужина.

Не смотря на то, что проголодаться мы не успели, нам показалось глупым упускать шанс еще немного перекусить в спокойных условиях. Неизвестно, когда в следующий раз доведется…

— Рассказывай! — он вопросительно уставился на меня.

— В Москве ты предположил, что с нами пытаются наладить контакт.

— Ну?