Выживают бессмертные

К тому моменту Голован, которому не терпелось показать пленника Хану, и два конвоира уже вывели Дениса на мост, за которым лежал Михайловский рынок. А чуть дальше как раз и расположилась выездная Ставка Хана, с моста уже была видна верхушка главного шатра. Но пока что Бондареву выпал шанс разглядеть базарную площадь и сравнить увиденное с прочитанным в донесениях разведки, которые хранились в объединенной армейской базе данных.

Место, надо признать, было колоритное. Большие и малые палатки всех мастей и расцветок, прилавки под навесами и под открытым небом, наспех сбитые из досок и фанеры ларьки, клетки, штабеля ящиков, груды мешков образовывали натуральный лабиринт, ориентироваться в котором было непросто даже местным жителям. Конфигурация торговых рядов менялась почти каждое утро, в зависимости от множества факторов. В первую очередь имело значение, кто раньше пришел и кому заплатил, чтобы остаться на выбранном месте. Рынок не был четко поделен на зоны влияния той или иной бригады, процесс передела шел непрерывно, поэтому каждое утро начиналось с небольших потасовок, ругани и традиционных «стрелок» прямо на месте. До стрельбы не доходило, за этим следили каратели Хана, снующие днем и ночью по рынку и прилегающим улочкам, но поножовщина была обычным делом.

Формально это было тоже запрещено, Хан был не заинтересован в случайных потерях, но в то же время он сам и его подручные понимали, что натуру кочевников не изменить и какой-то выход пара, кроме драк в кабаках, должен быть. Ведь пьяные драки это ребячество, а утренние «разборки» определяли статус той или иной бригады, ее место в иерархии Орды. Чтобы доказать всем остальным, да и самим себе, что чего-то стоишь, что ты серьезный человек, а не лопоухий фраер, требовалось ежедневно совершать какие-нибудь телодвижения, демонстрировать крутизну. Вот поэтому каратели и закрывали глаза на мелкие стычки, вмешиваясь, только если количество пострадавших выходило за рамки формулы «один плюс один», то есть по одному пострадавшему с каждой стороны.

Едва заканчивалась утренняя разминка кочевников, торговые ряды приобретали нормальный вид. По узким проходам начинали струиться потоки покупателей и зевак, а в закоулках и на складских площадках закручивались водовороты из продавцов и их помощников. Гвалта становилось даже больше, чем во время разборок, но тональность у него была уже другая, он больше не напоминал истеричный лай собачьих свор. С этого момента рынок начинал деловито гудеть, выкрикивать традиционные «а вот кому» и «налетай, подешевело», читать хвалебные речитативы товару, а местами ржать над солеными шутками и даже петь и музицировать. В обычное время до такого доходило редко, но в связи с наплывом покупателей конкуренция выросла, продавцы оживились и пустили в ход все доступное им рекламное оружие.

Примерно через час после начала торговли рынок накрывала еще одна волна, теперь не звуковая, а волна запахов. На многочисленные жаровни выкладывались фрукты, овощи и мясо. Потоки посетителей сразу же перераспределялись, да и продавцы начинали кооперироваться, кто за чьим товаром присмотрит, пока сосед по прилавку сгоняет к ближайшему «фастфуду».

Островками стабильности в этом хаосе оставались лишь несколько точек. В первую очередь это был центр рыночной площади, где стояли стационарные прилавки под навесами – собственно, в обычное время это и был весь местный рынок. Еще не реагировали на сиюминутные соблазны большие палатки зоны «набережной». В них располагались те самые кабаки, что по ночам были забиты до отказа отдыхающими от дневных забот рядовыми бойцами, а утром, после спешной уборки, становились заведениями для разговоров между авторитетными людьми вроде бригадиров, посредников или крупных дельцов. Ну, и третьим очагом стабильности был, конечно, полевой лагерь Хана, его временная Ставка. Впрочем, к торговой площади она отношения не имела. Просто западная часть внешнего периметра Ставки, состоящего из деревянных «ежей» с натянутой между ними колючей проволокой, была восточной границей рынка.

Почему Хан не отнес резиденцию подальше, можно было только догадываться. Может быть, подчеркивал свое единство с народом? Правители его уровня и склада это любят – мы вместе, хоть и по разные стороны «колючки». Или же Хану было так удобно принимать пополнение. Ведь все приходящие в Михайловку бригады и группы сразу же тянулись к рынку. Получалось, что Хан, не отходя от кассы, мог понаблюдать за ними в естественной, так сказать, обстановке и уж после решить, зачислять их в Орду или отправлять в резервные лагеря на перевоспитание. Третий вариант – прикрытие. Случись непредвиденное, Хан мог мгновенно организовать круговую оборону. Единственное, что в этой версии казалось сомнительным, так это удаленность резиденции от реки. На берегу обороняться было бы удобнее.