Выживают бессмертные

Сказать однозначно, что между этими событиями есть связь, пока никто не мог, но все видели, что Мир Выживших накрыла мрачная тень Большой Войны. И как только где-то за кулисами будет разгадан какой-то важный секрет, новый передел мира стартует без промедления. И это будет настолько мощный пожар, что шанс выжить в нем останется только у бессмертных.

Пролог

Наблюдатель – Центру

Молния! Произошла самопроизвольная активация агента «Запад». Наблюдается взрывной рост нестабильности, вероятен «эффект Гамаюна». Прошу разрешить устранение. Готов нести ответственность за промедление с активацией агента «Запад» и связанные с этим последствия.

Агент «Север» вошел в штатный режим и продолжает движение к точке.

Агент «Восток» функционирует стабильно.

Агент «Юг» активирован и введен в штатный режим без предварительных тестов в связи с недокомплектом агентуры.

Центр – Наблюдателю

Устранение агента «Запад» запрещено. Ваша задача – провести перезагрузку и повторную активацию. Исход этой операции определит меру вашей ответственности. В случае успеха вы будете частично реабилитированы. При неудаче реактивации агент будет ликвидирован согласно протоколу нештатной ситуации, а вы отозваны.

Поселок Михайловка. Кравченко

Застывшее море с лесистыми островами и полями вмерзших в лед айсбергов. Если убрать летние краски, Большая степь вполне может подойти под это описание. Чахлая трава прижата к земле дождями и почти не колышется под ветром, подобно скованному холодом морю. Мрачные массивы Леса по краям степного моря и аномальные урочища на нормальной территории похожи на берег и острова. А за айсберги и торосы можно принять руины домов и прочих строений. Надо лишь превратить цветную картинку в черно-белую, и все вокруг станет похожим на море. Огромное замерзшее море.

Нет, хорошо все-таки, что цвет не отключается. Большая степь, пусть и унылая, едва живая, это как-то уютнее, чем бескрайнее мертвое море.

Строго говоря, Большая степь не такая уж большая, да и не совсем степь, если брать территорию в целом. Имеются, конечно, степные участки, которые кажутся бескрайними, но их можно пересчитать по пальцам. Остальная пригодная для жизни людей территория покрыта перелесками, болотами, озерами и речками, а кое-где горбится холмами и щерится оврагами. А еще повсюду на ней разбросаны следы прежнего мира. Руины, выщербленные дороги, покосившиеся столбы, полуразрушенные мосты и прочие рукотворные свидетельства прежних времен, пришедшие теперь в частичную или полную негодность. Последнее чаще.

Так что Большая степь, как та морская свинка – и не свинка, и не морская. Просто так удобно называть эти места тем, кто живет на периферии, во всяких «аппендиксах», вроде зажатого лесом вытянутого участка от Харькова до Старого Оскола или Карпатской горной пустоши, попасть на которую можно по узкому коридору между массивами Леса в районе Ивано-Франковска.

И все-таки для людей, не привыкших к серьезным масштабам, Большая степь действительно большая, просто пугающе огромная. Расстояния, которые здешним жителям кажутся нормальными – подумаешь, триста километров! – для гостей, выползших из мест вроде «кривой кишки» за Волчанском, морально убийственны. Спокойно на такие цифры могли реагировать, пожалуй, только сибиряки вроде Тунгуса, для которых триста километров это вообще не дистанция, а так, баловство, рукой подать, за полдня обернуться. В их родных краях такими отрезками мерялось расстояние до соседа: за день обернешься на машине – близко, за полдня – вообще рядом, прямо-таки захочешь подбочениться и локтем соседу под ребра.