Выживают бессмертные

Вдоль столов, но уже не так плотно, выстроилось еще несколько десятков карателей. Они следили, чтобы к столам протиснулись только «бригадные» кочевники. Прочий кочевой люд оттирался распорядителями праздника к деревянным прилавкам стационарного деревенского рынка. Они располагались сразу за перекладиной буквы «П» и временно стали барными стойками и «шведскими столами» для кочевой «пехоты» и местной публики, которая тоже была не прочь угоститься на халяву.

Угощал Хан щедро. Мутное пиво из деревянных бочек лилось рекой, закуски были в основном простыми – сухари, прошлогоднее сало, печеные в золе овощи, но раздавались тоже без ограничений. Торжество халявы на отдельно взятой площади было абсолютным и безусловным. Под давлением соблазнов кочевники быстро теряли волю и, забыв про все свои «понты», ломились едва ли не по головам к прилавкам, заливали в себя литры мутного пойла и тянулись за добавкой.

В нескольких местах горели костры, на которых жарились большие куски мяса горбунов и, возможно, каких-то еще мутантов. По-хорошему, костры можно было развести и чуть дальше от столов и прилавков. Но Бондарев усмотрел в опасной вроде бы близости костров к центру площади особый умысел. Огонь и дым явно добавляли сборищу колорита. Так же как и музыкальное, а точнее – шумовое сопровождение. Где-то за помостом организаторов ритмично били барабаны.

Пока празднество только раскачивалось, на аккомпанемент мало кто обращал внимание, всех больше волновало, хватит ли на всех пива и закусок. Поэтому первые полчаса гомон и топот заглушали барабанные ритмы. Но когда тысячная толпа немного утолила голод и вечную жажду и поутихла, барабанный бой сделался хорошо различимой звуковой дорожкой праздника. Многие кочевники даже начали пританцовывать под навязанный музыкантами ритм.

В целом пиршество выглядело упорядоченным хаосом. За столами ближе к помосту начальства люди сидели, солидно потягивали свое пойло и пытались общаться – в основном жестами или склоняясь друг к другу, чтобы расслышать собеседника. Закуски здесь были самые солидные: кроме овощей и хлеба, имелся сыр и даже мясо. Да и люди собрались, по меркам Орды, приличные, уважаемые.

За такими же столами, расположенными ближе к «пехотной» зоне, народ стоял, поскольку там не было лавок. Да и закуски там были победнее. А перекладина буквы «П» и вовсе практически ничем не отличалась от «фуршетной» зоны. Здесь толпились мелкие бригадиры и командиры групп третьего сорта: либо недавно примкнувшие к Орде, либо принципиально работающие на Хана от случая к случаю.

Самая развеселая «тусовка», атакующая прилавки за «перекладиной» буквы «П», вообще не считалась каким-то сортом, поэтому довольствовалась самым отвратным пойлом и солеными сухарями. Но никто не возмущался. Ведь все знали, что иерархия Орды дело нестабильное и у каждого кочевника есть шанс переместиться со временем ближе к помосту. Было бы желание.

«Общество равных возможностей», – так называли Орду пламенные пропагандисты вроде Чубая, которого в народе называли «Геббельсом», или другого помощника Хана, рыжего, речистого и энергичного Терри Дьюка, в прошлом посольского работника по кличке Канадец. Оба не отрицали, что Орда – это дикое, злое и даже местами подлое общество. Но зато, подчеркивали они, демократичное, а потому сильное и непобедимое.

Под давлением пропаганды кочевники постепенно пропитались духом превосходства над всеми прочими выжившими и теперь легко велись на новую фишку – идею о высшем предназначении Орды. Якобы именно Черный Рынок должен объединить Большую степь и сделать из нее действительно новый, построенный «по понятиям» мир. Управлять которым кочевники будут в строгом соответствии с иерархией. Кто за столами ест сидя, тот и в новом мире будет восседать в креслах. А кто топчется у «барных стоек», тот будет присматривать за всяким бродячим и поселковым сбродом, пока тот работает на великую Орду. Но если «пехота» пожелает пробиться в начальство – никто не помешает. Демократия же.

Бондарев и егеря протолкнулись в зону для «отстоя и пересортицы», к дощатым прилавкам, и разошлись. Но недалеко, чтобы не светиться вместе, но и не терять друг друга из вида.

Денис первым делом осмотрелся, чтобы засечь ключевые точки и детали. В первую очередь он отметил расположение клеток с приговоренными и конструкцию этих передвижных «казематов».

Деревянные клетки были сделаны из толстых жердей, связанных друг с другом веревками. Имея острый нож или хотя бы осколок стекла, выбраться из клетки было бы нетрудно. Да вот беда, у пленников не было ножей. А спасательной команде, которая могла бы разрезать веревки, требовалось либо пройти по открытому пространству между кострами, либо зайти с какого-нибудь фланга. Но это означало приблизиться к столам для «ВИП-персон». Оба маршрута находились под надзором карателей.

Бондарев обернулся, чтобы оценить состояние «неорганизованных» кочевников. До момента, когда многие пустятся в пляс, оставалось не так уж много времени. Майор скептически поморщился и снова перевел взгляд на клетки.