Выживалки

Всё-таки не зря именно я был командиром отряда.

Воду мы нашли быстро – как бы ни гордилась Лада количеством пройденных игр, до меня ей было далеко. В конце концов, я некогда участвовал в создании «Выживалок». Или это был не я?

Снова чужие, не мои воспоминания полезли в голову, иногда они помогали, когда были к месту, иногда, как сейчас, стреляли в висках чем-то инородным. Но я никогда не подавал виду – играть на слабостях не в моём характере.

А ведь нынче это модно – быть немного ущербным, но преодолевающим свои недостатки, этаким романтическим героем. Лет десять назад романтизм вновь стал популярным. Подростки бросились перечитывать старьё вроде «Героя нашего времени» и «Героя иного времени», потом в ход пошёл и новодел – «Герой и время», «Герой вне времени», «Время без героя»… Даже «Выживалки» из узкоспециализированной биологической игры стали всеобщим увлечением – мол, слияние с природой, поиск внешней и внутренней свободы.

Но лично я не потому несколько раз в год спускаюсь на новую планету, что нуждаюсь в доказательстве собственной исключительности. Хотя моя мама опубликовала целый исследовательский трактат, в котором ярко и убедительно приравняла этапы исторического пути всего человечества и этапы развития каждого человека, а также вполне уверенно доказала, что поздний подростковый период идентичен эпохе романтизма, но я, во-первых, ещё маловат для XIX века, так как мне всего тринадцать с половиной, а это, по маминой теории, «Эпоха Великих Географических открытий», а во-вторых, я не желаю выглядеть, а тем более притворяться, физическим или нравственным калекой. Поэтому мой отряд даже не догадывался о приступах чужих воспоминаний, которыми меня наградила наука и генетическая ирония.

Когда мы стали наполнять фляги, Велка заметила, что в моей изначально было больше воды, чем у неё с братом.

– Так тебе не нужна была вода? – спросила она.

– Вода нужна всегда, – пожал я плечами и, дождавшись, пока индикатор маякнёт об окончании обеззараживания, отпил добрую половину фляги, а затем вновь наполнил её.

Мои ребята делали так же.

– Надо пить, пока есть вода, – объяснил я новеньким. – Обезвоживание – худшее, что может случиться.

– Но разве можно напиться впрок? – недоверчиво спросил Ким.

Его скуластое лицо светилось от любопытства, словно мордочка у мелкого лесного зверька, впервые столкнувшегося с человеком.

– Можно, – сказал Ярик и залпом выпил полфляги.

– Пейте. Впереди пустынные земли, – озвучил я всем известную информацию, так как план перегонов мы делали вместе.

– Я больше не могу, – вздохнул Ким, по нашему примеру заряжаясь водой.

– А ты через «не могу», – подмигнула Лада.

– Меня вырвет…

– Ой, нежнота какая, – фыркнула наша подруга и с ехидством взглянула на Велку – не заступится ли та за брата.

Но новенькая ничего не сказала. Она пила впрок.

И мы снова двинули, до дневного привала нужно было пройти ещё приличный отрезок пути. Вскоре нам повезло – на одной поляне мы нашли и зверолист, и огнеловку лютую.

– Е-е-е, начало положено! – обрадовались мы. – Два контейнера из восьми заполнены!

Но расслабляться было рано, до конца намеченного перегона оставалось часа полтора, и мы пошли дальше. Как и ожидалось, сочные заросли редели, оголяя наш путь, трава под ногами сменилась мхом, а затем песками, деревья уступили место кустарникам. Впереди бликовал горизонт – туда, в песчаники, мы и направлялись. Но сначала дневной привал. Это правило, которое мы приняли за аксиому на третьих играх – наше собственное правило, выстраданное и испытанное. Пусть какие-то отряды делают один долгий перегон за день, пусть другие перемещаются дробными перегонами (в правилах на этот счёт нет никаких ограничений, главное, ночью оставаться на месте), но мы для себя решили, сколько бы часов ни включал в себя световой день – тридцать семь, как на Призме, или пятнадцать, как на Марсе-4, – всегда делать два перегона с обязательным привалом между.

Час этого привала настал. И если справа маячили сухие земли, то слева мы почувствовали прохладу, которую ни с чем не перепутаешь – вода. То был маленький родничок, уходящий под землю почти сразу, как выныривал из-под неё, но природе этого хватило, чтобы организовать возле скромный оазис, который порадовал и нас.

– Ну вот, и отпиваться не стоило, – усмехнулся Ким, указывая на воду, но все так посмотрели на него, что он тут же смутился и промямлил что-то про неудачную шутку.

– Не смешно, – припечатал Лада, она, видимо, вспомнила нашу вторую игру, когда мы были уверены, что впереди ещё будет источник, не рассчитали запас воды и полутора суток были вынуждены делить несколько глотков.

– Здесь и отдохнём, – скомандовал я. – Сорок пять минут сон, затем обед двадцать минут, десять на утряхивание пищи, и двинем.

– Прям как дома, – буркнул Ярик.

Он терпеть не мог строгую дисциплину, в оковах которой был вынужден жить, но и меня он знал – время было моим «пунктиком», поэтому и не спорил, а лишь бубнил.