Выживания не гарантирую

Само падение получилось как раз совсем не страшным: я врезался в густые переплетённые ветви ложного стланца, над головой хлопнуло – это отстрелились лопасти ротора – кабина (какая кабина! вся кабина – это кресло, приборный щиток и прозрачный козырёк от ветра) несколько раз кувыркнулась, подпрыгивая, и замерла. Как ни смешно, но я ничего себе не сломал. Только руки никак не хотели слушаться, и я довольно долго проковырялся с пряжками ремней.

Из пробитого бака текла вода. Я плеснул в лицо, распрямился. Ничего не болело, но ощущение было такое, будто я провёл суток трое, не меньше, привязанным к креслу. Мышцы закаменели, суставы забыли, что должны гнуться.

В кармане спинки кресла был аварийный запас: тяжёлый универсальный нож, топор, фонарь. Я выволок всё и куда-то пошёл. Кроны смыкались над самой головой, но подпрыгнуть, чтобы узнать направление, я не мог никак. Здесь, под кронами, даже не было ветра.

В зарослях ложного стланца можно скрываться годами, и тебя не найдут. Нет, землюки, конечно, найдут, у них уйма всяких приборов, а наши – что серые, что синие – никак. Я точно знаю: Север вот так вот скрывался очень долго. Сначала в таиге, потом на островах. Кому-то во время войны он, похоже, отчаянно насолил, и его долго пытались найти и убить.

Я пошёл наугад. Вернее, я пошёл в ту сторону, где мне мерещился небольшой уклон. Все более или менее обширные острова имеют чуть проседающую середину и чуть выступающие края. Поэтому на многих существуют озёрца или болотца. Если вы спросите меня, какого духа я вообще куда-то попёрся, я не отвечу. Потому что не знаю. Вернее, прекрасно знаю, что в случае катастрофы, аварии – лучше всего сидеть на месте, много больше шансов, что найдут. Но я зачем-то пошёл. По направлению к центру острова. Из расчёта, что там более каменистая почва и стланец не сплошной, а значит, можно увидеть Башню, сориентироваться… Где-то так.

Я шёл, и кто-то мне в голове занудливо прокручивал теорию образования наших островов: что-де раньше это были именно острова, окружённые водой, океаном, весь Эстебан был покрыт океаном, а потом случилась какая-то катастрофа, и почти всю открытую воду с планеты выбросило в космос, теперь она образует Кольцо, на которое мы так любим смотреть по ночам и которое даёт нам так много рассеянного света, и тем самым смягчает климат, и всё такое. Кое-кто из университетских считает, что без Кольца жизнь на Эстебане была бы просто невыносима, – так что, возможно, над планетой нашей поработали какие-то космические инженеры, поработали и смылись, и никто не знает, куда. А другие говорят, что мимо нас прошла маленькая, но очень массивная блуждающая звезда, она-то и сдёрнула с планеты большую часть воды и атмосферы… Я должен честно признаться, что мне всё равно. Как любит говорить сестрёнка: пнём по сове или совой по пню…

Но я шёл и тщательно – и как-то очень громко, на повышенных тонах – обо всём этом думал, и не мог остановиться.

И вдруг почувствовал запах дыма.

Тетрадь одиннадцатая

79

Док Моруальд, во времена далёкие наставлявший нас в грубых и жестоких тонкостях военно-полевой медицины (если вам это что-то скажет, то – медицины уровня Первой Крымской войны), был специалистом очень широкого профиля; уже в мирное время я консультировался у него, всё, что он говорил, запомнил – и даже многое понял. Например, он разъяснил феномен моей бессонницы, мне ведь казалось, что я сплю в лучшем случае часа по полтора в сутки, а остальное время лежу, тупо пялясь в потолок. Ничего подобного, док моментально доказал (простейшими способами), что сплю я часа по четыре, а то и по пять – просто мне навязчиво снится один и тот же сон: что я лежу, весь вымотанный и обессилевший, и тупо пялюсь в потолок. И когда я это понял и сразу поверил, то тут же стал и высыпаться, и почувствовал себя лучше, и силы откуда-то пришли…