Выживатель

Мы с Роной приехали на "зодиаке" – я личный состав и себя самого отпустил отдыхать до завтра, до выхода, а Рона просто договорилась с Верном – сегодня ничего срочного по работе у нее не было, так что он ее отпустил даже не спросив о причине. Вот она и придумала как время провести. Я даже свою нелюбовь к пляжам упрятал как можно глубже, потому как идея отправиться сюда принадлежала вовсе не мне. Настолько глубоко, что мне даже понравилось здесь быть.

Было жарко, как обычно, но с океана дул заметный ветер, иногда усиливавшийся до того, что начинал бросаться песком, на пологий берег накатывала мелкая, но быстрая волна. Пахло морем и горячим песком.

На Кюрасао пляжи все же лучше, – сказала Рона. – И цвет воды красивее.

Цвет воды от погоды больше, как мне кажется.

Нет, он сам по себе. Там совсем она синяя, как с открытки.

Ну да, пожалуй. Я поначалу никак не мог даже поверить в естественность цветов вокруг меня, настолько вся ярко.

Хочешь обратно?

Не знаю, – она перевернулась на спину и закинула руки за голову. – Мне там нравится. Еще там есть куда пойти… не в смысле в бар или какие-то место, а именно пойти, ногами, там нет вот этой ограниченности безопасного пространства. Но если я уеду туда, то тогда у нас не будет того, что есть сейчас, верно?

Скорее всего.

И даже если ты уедешь, то… там же семья, верно? Нам бы пришлось прятаться, что-то выдумывать, а я этого всего не люблю. Так что наш роман сразу бы закончился.

Возможно.

Он и так неизвестно во что выльется. Люди отсюда едут на Кюрасао, с Кюрасао приезжают сюда. Рона на виду, я тоже, хотя бы в силу должности, а мы даже не скрываемся теперь. Дойдет до Янины? Скорее всего. Что я об этом думаю? А я ни о чем вообще не думаю. У меня кризис среднего возраста, может быть, или бес в ребро – на выбор.

Рона постоянно в разговоре возвращается к моей семье. Что она хочет услышать в ответ? Что я должен ей рассказать?

Люблю я жену? Да, люблю, никаких сомнений. Рона моложе, но если откровенно, то Янина мало в чем проигрывает ей внешне. Красивая, ухоженная, держится в форме. А еще у нас двое детей. И детей я тоже люблю, до безумия. И вообще нашу жизнь с ней люблю, хоть сейчас почему-то стараюсь ее испортить. Почему, кстати?

Потому что Рону хочу. Она мне нравится, мне с ней интересно, и я ее хочу. Все время. Как гляну – так сразу и хочу. Вот так. Люблю – нет, это не любовь. Нет, она мне вовсе не безразлична и даже не на одном "хочу" моя привязанность к ней держится, тут что-то еще… но это не любовь. Такая не любовь, из-за которой мужик и от любимой жены к такой нелюбимой может начать по ночам бегать.

А, ладно, будь что будет, я не хочу сейчас об этом думать. Снизу горячий песок, сверху горячее солнце, и никуда прямо сейчас спешить не надо.

Ты знаешь, я отсюда скоро уеду.

Куда? – я даже на локте приподнялся, посмотрев в ее сторону.

Нет, так нельзя, как раз в момент размышлений на как раз вот эту тему.

Пока на Кюрасао, затем, судя по всему, на Бонэйр.

А когда? И зачем?

Она тоже повернулась на бок, поднявшись на локте и я уставился в свое искаженное отражение в ее очках. А она, наверное, на свое в моих.

Не знаю когда. Думаю, что две или три недели, может быть больше. А зачем? Я здесь не на своем месте. Это не те деньги которые я могу зарабатывать, не то место и не та работа.

А зачем ты на нее пошла?

У меня был конфликт. Теперь человека, с которым был конфликт, перевели на Флорида-Киз, на другую работу, так что конфликт уже не актуален. Дай попить, – она требовательно протянула руку и я выудил из сумки-холодильник бутылку минеральной. – Я честолюбива, ты знаешь, – Рона вытерла губы ладонью и вернула бутылку мне. – Спрячь, пока не нагрелась.

Честолюбие не порок, кто бы что не думал. И я ее понимаю, я уже слышал о том, что она в Чарлстоне вроде как в добровольной ссылке. Но вот чисто эгоистические интересы не дают радоваться за нее по-настоящему. А как же я?

Нет, ну а что я? Кто я ей? Мужик, с которым ей нравится трахаться, все. А она мне?

Может и к лучшему это все? Кто-то узел вязал-вязал, а кто-то к нему подошел и по узлу шашкой – раз. И все разрешилось сразу и само собой, у меня семья, в конце-то концов, как бы забывать не надо совсем про такой факт биографии.

А почему Бонэйр? – спросил я исключительно потому. что не знал о чем еще спросить.

Ты про Гриффита знаешь?

Гриффит, – попытался я вспомнить. – Нет, никакие звоночки не звенят.

Его упоминали перед Катастрофой часто.

А! – ну да, как мог забыть. – Это парень, который разработал вакцину? Рабочую вакцину, в смысле? Работал на Бреммера?

Не совсем на Бреммера, у него довольно большая доля в компании была. А я вроде бы работала с ним со стороны самого Бреммера, вела направление.

Я слышал, что ты на Босса непосредственно работала? – я в несколько больших глотков опорожнил бутылку и убрал ее в пластиковый пакет.

Была личным помощником, – сказала она, после чего добавила: – У него только в нашем офисе таких было восемь человек, а были и другие. Я его самого очень редко видела, просто передавала отчеты. А вот с Гриффитом у меня были хорошие отношение, личные.