Выживатель

Дети пошли в школу в среду, а в пятницу мы с Яниной отправились на ужин, выбрав самый лучший из работающих ресторанов на острове — «Гувернер де Рувилль», — старое место с историей, расположившееся на набережной Синт-Аннабай — пролива, ведущего в гавань. Где заказали рыбу и белое вино, и все это на террасе, с видом на океан, и обслуживали нас официанты в белых рубашках — все как в нормальной жизни. И это ощущалось нормальной жизнью, самой что ни на есть нормальной, а другая, та, страшная и ненормальная, от которой мы сюда бежали, казалась то ли ночным кошмаром, то ли даже не знаю чем. Словно и не было ее, осталась она где-то далеко-далеко.

— Знаешь, я хочу сегодня быть пьяной, — вдруг сказала Янина. — Веришь?

В другой момент я бы ей не поверил, пьет она мало и редко, но сейчас сам ответил:

— Верю. Я тоже. Поужинаем и пойдем еще куда-нибудь, давай?

— Давай.

Я долил бутылку вина в бокалы и отставил ее обратно в мельхиоровое ведро со льдом, попутно перехватив взгляд официанта и жестом попросив у того принести еще одну. Мы на самом деле к рыбе только собираемся приступать, а вино уже закончилось. Первая бутылка ушла под салат.

Тихо, спокойно, тепло, легкий ветерок несет запах моря. Люди вокруг, разговаривают, где-то смеются, позвякивает посуда, музыка играет совсем тихо, еле слышным фоном, что-то из классики. А на набережной людно, просто поток народу, наслаждаются выходными. Нормальные выходные как часть нормальной жизни нормальных людей. При нынешних обстоятельствах — чудо.

Официант подкатил тележку, в которой на огромной сковороде под слоем зеленоватого соуса покоилась огромная камбала. Поставил две тарелки и начал ловко разделывать рыбу на куски блестящей лопаткой, по очереди выкладывая их на эти самые тарелки, поливая их соусом, в котором вперемешку попадались креветки, мидии и маленькие ракушки. Затем к рыбе присоседилась горка маленьких отварных картофелин, овощи — блюдо готово. Официант открыл следующую бутылку, долил наши бокалы и разместил бутылку в том же ведерке, забрав пустую.

— Приятного аппетита.

— Спасибо.

Действительно, спасибо. Еще в качестве дополнительной услуги можно стукнуть меня подносом по голове или ткнуть вилкой в бок, чтобы я проснулся, если это все же сон. Или пусть лучше сон длится бесконечно, не надо будить. Никаких синих или красных пилюль, пусть матрица торжествует.

— Давай выпьем за то, что мы спаслись, — сказала Янина, подняв бокал. — Только сейчас я окончательно поняла, что это так. Не знаю, что нас ждет в будущем, но сейчас мы спасены.

— Да, похоже на это. А что дальше… дальше надо попытаться жить как раньше.

— И получится?

— А почему бы и нет? Мы жили семьей, друг для друга, кто помешает нам так и жить дальше?

— Ты скоро уедешь.

— Это временно. — Я пожал плечами. — У меня не тот возраст, чтобы долго бегать в рядовых. — Я чуть покривил душой, потому что начинал сразу с командира группы. — Мне надо просто вернуть долг. За все это. — Я показал на веранду ресторана. — За подаренную жизнь. А потом я обязательно устроюсь здесь. Открою бизнес и опять все время буду с вами. Ты же прекрасно знаешь, что вы для меня — смысл жизни. Так что все будет хорошо — я с вами, вы со мной, все наладится. Здесь вообще еще все только налаживается, места для всех хватит.

— Надеюсь.

— Я уверен.

Я действительно был уверен. Просто чувствовал. Видел. Видел как люди старательно строили нормальную жизнь в этом месте. Много людей, все разом, общими усилиями. И у них получалось.

После ужина мы с Яниной пошли на набережную, смешавшись с другими людьми. Зашли в один бар, где постояли у стойки и выпили по коктейлю, затем в следующий, где разговорились с компанией из трех женщин и двух мужчин. Мужчины оказались родом из Англии и работали теперь в местной компании, подрядившейся шарить в опустевших портах, угоняя оттуда самые удобные и нужные суда и заодно вытаскивая контейнеры со всем ценным. Как-то сразу завязался разговор. И в третий бар, где пели караоке, мы пошли уже вместе. И я даже не очень хорошо запомнил, как мы вернулись домой. На такси вернулись, я помню, как мы садились в машину, а вот сама поездка и вход в дом запомнились куда меньше.

Сашка спала, а Ярек сидел в гостиной, смотрел кино, а перед ним на кофейном столике лежал короткий «фабарм».

— Сашка забоялась, — перехватил он мой вопросительный взгляд. — Пообещал, что буду ее охранять, только так спать пошла.

— Молодец, правильно сделал, но на острове спокойно, можно уже не бояться.

— Я знаю, — пожал он плечами, поднимаясь с дивана. — Но я пока и сам еще побаиваюсь.

Дробовик он утащил в свою комнату, и я на сей счет тоже ничего не сказал. Если ему так спокойней, то пусть забирает. У меня тоже возле кровати помпа припрятана, и пистолет рядом хранится. И сейчас в кобуре другой пистолет. Все верно: знать — одно, но поверить в это на уровне подсознания — совсем другое. И времени займет куда больше. Хотя я сам, похоже, все же поверил. Да, я поверил.