Выживатель

В штаб. То есть претендуют на некую военную организованность. Интересно, Женевскую конвенцию по обращению с военнопленными они признают?

Пока меня высаживали из машины, я в этом сильно усомнился — дернули так, что боль и в ребрах, и в руке буквально ослепила. Ногу разве что сумел как-то уберечь. Мои эмоции никого не впечатлили, более того, на лице конопатого проскользнула заметная злорадная ухмылка. Не пойму, что я им такого сделал? Мы все же раньше не встречались, я бы их узнал.

— Пошли. — Невысокий худой мужик с рябоватым лицом и бородкой несильно толкнул меня в спину.

Ну и что еще остается? Пошли так пошли.

* * *

Я ожидал допроса или чего-то подобного, но меня обыскали, не очень тщательно, забрав ай-ди и даже шеврон с рукава, а потом просто заперли в какой-то подсобке, при этом еще срезав с руки мой импровизированный гипс. Похоже, боялись, что у меня там спрятано оружие или что-то еще. Бомба, например. Часы оставили, так что за временем я поначалу следил. Но сидеть почти в полной темноте было скучно, а я был вымотан до полного предела, так что вскоре я все же как-то пристроился на полу и почти мгновенно уснул. Просыпался, правда, постоянно, но тут же засыпал снова, плюнув на весь стресс с переживаниями. Хоть отдохну.

Поэтому, когда за мной пришли и разбудили, я поначалу даже не понял, где я нахожусь. Снилось что-то на семейную тему, так что пробуждение получилось довольно разочаровывающим.

А вот на ногу ступить уже как-то не получается. Так всегда бывает при травмах — так вроде «расходишься», а вот стоит посидеть или полежать — и все, хоть караул кричи. Поэтому от подсобки до стеклянной выгородки кабинета менеджера клуба я дохромал с трудом. Да и отсутствие «журнального гипса» тоже давало о себе знать.

Вообще я удивился, обнаружив, что за окном еще день в разгаре и даже часы это подтверждают. В темноте как-то сознание на положение «ночь» переключилось и обратно пока не перескочило. Было солнечно, за окном под легким ветерком шелестели деревья, покачивалась уже отросшая на гольф-поле трава, теперь ее никто не стриг.

Сам клаб-хуас был смесью дерева и декоративного кирпича, на месте бывшего про-шопа, в котором раньше торговали всякими гольф-принадлежностями, они так и были свалены в углу.

В офисе менеджера, ожидая меня, сидели двое: тот самый седой и еще один мужик, средних лет, чисто выбритый, одетый в джинсы и клетчатую рубаху. На столе перед ними лежали мои документы, шевроны с формы и почему-то моя рация. Или похожая на мою.

Седой жестом отпустил тех двоих, которые меня привели, я их даже не разглядел толком и не запомнил. Затем так же жестом предложил уже мне сесть на стул. Процесс усаживания занял время, потом еще и отдышаться пришлось. Как-то я совсем расклеился. Седой и «клетчатый» смотрели все это время на меня молча.

— Я бы попросил свой журнал обратно, — я показал на руку. — У меня перелом. Если для вас оказать помощь пленному унизительно, то хотя бы не снимайте те повязки, что я сам себе наложил.

— Скоро подъедет доктор, он тебе поможет, — негромко сказал клетчатый, а затем сразу спросил: — Кто ты?

— Там написано. — Я показал на лежащее на столе удостоверение. — И, кстати, было бы замечательно задать этот вопрос до того, как вы начали стрелять по вертолету и ранили двух человек.

— С вертолетом как раз никаких вопросов не было, — скептически скривился седой. — Черный «Хьюи» с золотой полосой и надписью «Безопасность Отечества» — это о себе достаточно говорит. Мы вот теперь, когда уже тебя поймали, немного озадачены. — Он поднял за шнурок карточку моего удостоверения и повернул фотографией ко мне. — «Поиск и Спасение», имя с фамилией… и эмблема, которую я раньше не встречал. Что это?

Я попытался глубоко вздохнуть, но вместо этого охнул от боли в ребрах. Ну да, сам я об этом подумать раньше не мог. Черный вертолет федералов летает над Южной Каролиной в самом реднековском углу. Где люди всегда знали, что в Вашингтоне живут исчадия Сатаны с рогами и копытами, а Homeland Security — орудие дьявола. И чего надо было ожидать? Вот дура-ак… Мне захотелось взять что-то тяжелое и дать себе же по башке раз десять, от всей души. Ну кретин ведь.

— Анклав выживших, — ответил я лаконично. — Большой анклав.

— Из Чарлстона?

Ага, про нас все же знают. Интересно, почему мы про них ничего не знаем?

— И из Чарлстона тоже. Если бы у вас было радио, вы могли бы нас слышать круглосуточно — мы предлагаем всем прорываться в нашу сторону.

— Мы вас все время слышим.

— А мы вас ни разу. — Я уставился ему в глаза. — А если бы слышали, то не полетели бы сюда искать людей. Кстати, почему вы никогда не выходили на связь?

— Вы летели к арсеналу национальной гвардии, — усмехнувшись, поправил меня седой, проигнорировав мой вопрос.

— Если бы мы знали, что здесь есть люди, то не летели бы к арсеналу. Потому что люди наверняка оттуда все выгребли. Так почему вы о себе не сообщили?

— А зачем? — Тот пожал плечами, изображая недоумение. — В вашей помощи мы не нуждались. Так все же откуда у вас вертолет «Безопасности Отечества»?