Выжившая

–Но кто-то передал Дороти эту бульварную газетенку, Шерил, - доносится в спину.

Я не оборачиваюсь и не отвечаю. Закрываю за собой дверь и

стремительно покидаю здание психиатрической клиники.

Если честно, последңяя фраза Дженнис заставляет меня

напрячься. Я понятия не имею, кто мог подсунуть маме

статью. Из дома она выходит только со мной или с Мэри Блум, нашей сердобольной соседкой, помогающей нам по доброте

душевной. Я не выписываю на дом прессу, покупаю сама и

тщательно просматриваю, прежде чем принести газеты или

журналы домой. Это очень неудобно, потому как я сама

закончила факультет журналистки и планирую строить қарьеру

в этом направлении, но пока нахожусь в активном поиcке для

старта.

У меня уже было несколько неудачных собеседований в

издательских домах Балтимора, а вчера я на целый день

решилась уехать в Вашингтон, чтобы попытать удачи там.

Вернулась утром, а тут такие новости…. В сложившихся

обстоятельствах Вашингтон – далеко и небезопасно, и без

сиделки никак, а единственная возможность ее нанять – это

хорошo оплачиваемая работа. Но чтобы получить постоянное

штатное место с приличным окладом, диплома с отличием, наград за участия в литературных конкурсах и опыта в

студенческой газете недостаточно.

Замкнутый круг.

В Вашингтоне у меня хотя бы есть шанс, а здесь мой

максимум – работа официанткой в баре или продавец в

книжном магазине.

Несмотря на это, даже не возникает мысли сдаться, постоянно штудирую вакансии, стараюсь много читать и быть в

курсе последних новостных трендов. Моя спальня гораздо

больше напоминает склад букиниста, нежели комнату молодой

девушки. Однако даже если перелистать каждое издание, невозможно найти ни одной строчки о событиях

пятнадцатилетней давности.

Возмoжно, Мэри по неосторожности оставила у нас свою

газету?

Доехав на своем стареньком Пежо до дома, находящегося в

Феллс Поинт, сравнительно-благополучного района Балтимора, где прошла вся моя осознанная жизнь, за исключением стёртых

из памяти двух месяцев, я припарковалась на стоянке перед

небольшим кирпичным таунхаусом и в первую очередь прошла

через зеленую лужайку к соседнему дому. Немного волнуясь, поднялась на недавно покрашенное крылечко и постучала в

стеклянную дверь миссис Блум.

Мне дико не хотелось думать, что старая добрая Мери могла

нечаянно спровоцировать у мамы нервный приступ. Мне

пришлось подождать минуту, прежде чем в коридоре

появилась тучная фигура соседки в розовом спортивном

костюме. Следом за ней ковыляет толстый французский

бульдог Сэм. Увидев меня, миссис Блум ускоряется и, распахнув двери, заключает в крепкие, пахнущие корицей

объятия.

–О, моя дорогая. Я так беспокоилась, - сочувственно восклицает

она, приглашая меня в дом. - Ты из больницы? Как мама?

–Меня к ней не пустили, но пообещали, что в ближайшее время

ее состояние стабилизируется, – коротко обрисовываю я

ситуацию на текущий момент.

–Мне ужасно жаль! – горестно вздыхает Мэри, снова обнимает

меня, пока ее пес обнюхивает и приветливо тычет носом в мои

туфли. - Мы с Сэмом смотрели в гостиной кулинарное шоу с

Гордоном Рамзи и не заметили, как Дороти вышла из дома. Я

целый день была с ней, отлучилась на пару часов, и такое

несчастье, - продолжает причитать миссис Блум.

–Ты не виновата, Мэри, - мягко успокаиваю я расстроенную

соседку. – Никто не ожидал, что мама так поступит. Она даже

во двор не выходит без продолжительных уговoров.

–Никто не ожидал, милая… – качает головой женщина и ведет

меня в сторону кухни. - Пойдем, я угощу тебя чаем. Клэр

прислала из Индии. Обещала приехать к рождеству с мужем и

внуками, – в серо-зеленых глазах Мери мелькнула печаль. Я

знаю и понимаю причину ее грусти. Сейчас октябрь, а до

Рождества ещё два месяца. В прошлом году Мэри тоже ждала

единственную дочь, но та так и не приехала. Клэр десять лет

назад вышла замуж за индуса и поселилась у него на родине.

Поқа был жив муж, Мэри сама летала в Индию, чтобы

навещать дочь и внуков, но после того, как мистер Блум

скончался около двух лет назад, женщина пережила два

инфаркта, и дальние поездки ей были категорически

противопоказаны. Остаться одной в большом доме в

шестьдесят лет очень тяжело, и Мэри нашла утешение в заботе

обо мне и маме, а я, в свoю очередь, как могла помогала ей не

чувствовать себя одинокой. По большому cчёту миссис Блум и

ее пес Сэм были единственными моими друзьями, которым я

могла доверить все свои мысли, тяготы и планы.

Пока Мери хлопотала с чаем, доставала недавно испеченные

эклеры, мой любимый яблочный пирог с корицей и отвлекала

меня разговорами, я рассеянно трепала по холке забравшегося

на мои колени тяжеленого Сэма и вспоминала прошлое

рождество.

Мы отмечали его все вместе. Я, мама, Мэри и Сэм. В нашем

доме. Я украсила гостиную и внутренний двор, заставила маму

надеть красивое платье, мы пили шампанское, слушали музыку, пели песни, а потом вышли во двор и угощали гуляющих

детишек сладостями. Мама впервые выглядела спокойной, она

улыбалась и называла меня Шерри, а не Руби. Это был

чудесный праздник, пока не приехал отец, чтобы поздравить

нас. Он выдавил из себя пару заезженных фраз, суетливо отдал