Выжившая из Ходо. Академия

«Вот именно, затаился, – ответил Тьен. – Когда будешь слушать очевидцев, постарайся найти способ предостеречь Стэндиша. Меня он не послушает».

Я медленно кивнула. Наконец, лес остался позади. Тревога исчезла так же внезапно, как и появилась. Посреди убранных полей стояла деревня, обнесенная частоколом. И чем ближе мы к ней подъезжали, тем больше меня смущал ее внешний вид.

Наконец, я поняла, что мне не нравится. При ближайшем рассмотрении оказалось ,что бревна рассечены множеством коротких и тонких полос. Местами дерево превратилось в щепки. Ворота были плотно закрыты, несмотря на день. На стук из-за стены выглянул мальчишка лет четырнадцати. Завидев нас, он торопливо замахал руками кому-то с той стороны. Через пару мгновений ворота отворились, и мы въехали в селение. Вдоль улицы толпились люди. На изможденных лицах читались робкие проблески надежды.

Стэндиш вытащил из-за пазухи бумаги с печатью герцога и сообщил:

– Герцог Бейтан приказал нам удовлетворить ваше прошение. Что у вас тут происходит?

Дородный мужчина с седеющими висками и крупной родинкой на носу пожевал губами и нехотя сказал:

– Идите за мной. Видит Создатель, не о том мы просили герцога. Лучше бы он прислал солдат.

Отряд спешился и последовал за мужчиной в длинный дом. За их спинами торопливо закрывали ворота. Люди продолжали стоять на улице и перешептываться, и в их глазах было очень много страха.

Дом старосты мне не понравился. Снаружи он выглядел большим и богатым. Жилище окружал крепкий забор, а за воротами стоял хмурый бородатый детина. В своих волосатых лапищах он сжимал вилы. Наша компания удостоилась внимательного взгляда.

– Запрись, Лойко, – приказал ему наш провожатый. – Да никого не впускай, покуда мы с господами не побеседуем. Пусть Валек их коней устроит, а Сориль на стол соберет.

Стоило нам войти в дом, как в нос ударил знакомый до боли сладковатый запах. Я подобралась и начала украдкой осматривать свои руки в поисках царапин. Со спящим некромантским даром я не могла... Не должна была чуять это.

Дальше – больше. Нас усадили за длинный стол. Я украдкой подмечала следы свежей уборки. Старались. Но убрать запах до конца они не смогли. Как только я опустилась на скамью между Шоном и Винсентом, сладковатый запах мертвечины смешался еще с одним. Терпким, забивающим ноздри и будто оседающим на языке.

Я задержала дыхание, привалилась к плечу Винсента и, наконец, увидела ее. На внутренней стороне правого запястья красовалась тонкая царапинка. Я смутно припомнила, как отвела рукой торчащую ветку, пока мы ехали по лесу. Наверное, это случилось тогда. Но запах был только здесь. Все это было плохо. И еще хуже было мне. В груди потихоньку разгоралось жжение.

Пока бледная и худая служанка накрывала на стол, я тихо позвала:

– Тьен...

Пес подошел ко мне, и я подставила ему оцарапанное запястье. Он понятливо лизнул мою руку, и царапина исчезла. Я благодарно почесала черное ухо. И запах, и жжение в груди перестали меня мучить. В моей голове снова прозвучал голос Тьена:

«Ты уверена? Кровь предупреждала тебя об опасности».

Пес был прав. Но пока это больше мешало. В крайнем случае проткну себе палец кинжалом или воспользуюсь клыками своего друга.

«Так все-таки я твой друг?»

Тьен вывалил из пасти язык. Я потрепала его по голове и отвернулась, прислушиваясь к разговору местного старосты и Стэндиша.

Оказалось, Горкан – так звали мужчину – нижнетомашевским старостой стал недавно, после смерти отца. Стэндиш холодно выразил ему свои соболезнования и попросил перейти к делу.

– Так это и есть наше дело, – пояснил Горкан. – Чудеса творятся неведомые, жуткие... Люди средь бела дня помирают.

– В полдень, что ли? – наивно хлопаю ресницами, пытаясь подвести мужчину к нужной мысли.

– Нет, чаще всего на закате, – ответил он. – И батя мой тоже на закате преставился, светлая ему память, и земля пухом.

Как же, пухом. Складом инструментов для некроманта она становится, а не пухом. Кстати, может, поэтому здесь следят за людьми с темной искрой? Слишком много вместилищ. Нужный уровень магии, кладбище – и маленькая личная армия готова.

Тем временем староста размашисто перекрестился и продолжил:

– Началось-то все с дочки кузнеца. Девке пятнадцать годков стукнуло, а красивая была – мочи нет. Парнишки табуном бегали и не только наши, но и с Болотцев и Тышлы. Здоровая аки кобылица молодая. Вот только раз шла девка на закате, да так и упала посреди улицы замертво. Думали больна чем, да лекарица наша сказала: здорова. А вслед за ней один за другим помирать начали, да как по часам. Люди-то заката с ужасом ждут, дома запираются. Да толку нет. Что дома, что в поле, что в подполе – все одно. Коли судьба тебе – умрешь. Вот и отец мой также помер.

– А с частоколом у вас что? – спросил Стэндиш.

– После третьей смерти по ночам кто-то стал приходить. Монстры неведомые стонут под стенами, терзают когтями бревна.