Выжившие

Фостер не стал комментировать, что его идея заключалась не в том, чтобы забрать еду и лекарства, а чтобы самому туда перенестись, после чего уничтожить «арку». В последнее время он все чаще ловил себя на мысли, что пора убираться из Петербурга, и замечательный подземный особняк упорно не давал ему покоя. Но теперь даже эта точка была найдена «ликвидаторами» и, соответственно, уничтожена.

— Почему нельзя просто прийти и выволочь его оттуда? — от досады Фостер снова переключился на Лескова. — Даже я знаю, что люди проигрывают не тогда, когда терпят поражение, а когда признают его. И то, что Лесков решил плесневеть в одиночестве, не сильно поднимает боевой дух… Мне даже не надо быть «энергетиком», чтобы хотеть повеситься от местного «позитива». После того, как застрелился Полковник, из лидеров кроме Барона никого не осталось. Тот жирный хрен не в счет…

— О каком боевом духе ты говоришь, когда столько людей лишились родных? — прервал его Руслан. — Как бы ты себя вел, если бы потерял близкого человека?

— Во—о—от! Чтобы никогда не узнать ответа на твой вопрос, я и не завожу близких, — манерно протянул Фостер. — Как мудро заметили ваши предки: меньше близких, дальше будешь.

— Нет такой пословицы у русских! — нахмурился Одноглазый. — И вообще, на какой—то момент мне показалось, что в тебе всё же есть что—то человеческое.

— Нда, — усмехнулся Иван, с иронией взглянув на рассерженного Руслана. — Как сказал мой знакомый патологоанатом: не ищи сердца там, где его нет…

— Главное, чтобы мозг был на своем месте, — в тон ему отозвался Эрик. — В общем, делайте что хотите, а я на поверхность — ни ногой.

— Думаешь, что мы горим желанием пойти наверх? — воскликнул Руслан. — Людям скоро жрать будет нечего. Лекарств не хватает! Черти тебя дери, Фостер: поднимемся в Гостиный Двор и сразу же обратно.

— Я не могу шопиться, когда кто—то пытается прострелить мне башку, — американец равнодушно пожал плечами. — Лучше идите к Барону и вытряхивайте его из депрессии. А еще лучше — вытряхните из него информацию по поводу кайрама, который вытащил его из воды. Может, Барон как—то свяжется с ним, и кайрамы наконец соизволят спасти хотя бы один город… Черт подери, они за полчаса могли бы закончить эту долбаную войну!

— Чистокровным на нас плевать, — губы Руслана тронула горькая улыбка. — Наверное, воспринимают всё, что здесь творится, как реалити—шоу. А чувства людей им по барабану.

Фостер и Бехтерев промолчали. Их мысли почти одновременно обратились к кайраму, который спас Диме жизнь. Возможно, если бы Лесков только вспомнил, откуда там взялся «истинный», у них появился бы хотя бы минимальный шанс на выживание. Ведь, если кайрамы уже посещают Землю, это означает, что они действительно следят за происходящим. А, значит, еще могут вмешаться…

Тем временем в правительственном здании Катя Белова закончила перевязывать рану пострадавшему восьмилетнему мальчику. В течение всей перевязки он не произнес ни слова, а у девушки попросту не осталось сил на попытки разговорить его. Она знала, что этот ребенок потерял обоих родителей и с тех пор ни с кем не разговаривал. Но после третьих суток без нормального сна, Катя сама напоминала бледную тень. К тому же она тоже была ранена, и потеря крови еще больше сказывалась на ее самочувствии.

Выходя в коридор, Белова покачнулась и поспешно ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть.

— Тебе нужно отдохнуть, — донесся до нее строгий голос Оксаны. — Сколько ты уже не спала?

— Да всё нормально, — Катя тряхнула головой, желая вернуть себе хоть немного бодрости. — Просто уже от вида крови дурно.

— Да конечно… На, выпей, — с этими словами Оксана протянула девушке металлическую кружку с водой, и та осторожно сделала несколько глотков.

— Спасибо, — еле слышно произнесла Катя. — Сама—то как? Очень болит?

— Жить буду… Подумаешь, шрам. Когда война закончится, уберу его. Идеально, конечно, не получится… Но что поделаешь? Чтобы не косились, буду носить более открытые блузки.

Губы Оксаны тронула ироничная улыбка, но Катю она не обманула. Прежняя красота Алюминиевой Королевы теперь была испорчена осколком, глубоко вспоровшим безупречную кожу. Но Белова не могла не восхититься мужеством, с которым Хворостова воспринимала свое положение. Потеряв отца, свое состояние и положение в обществе, эта девушка продолжала бороться. И даже ее последнее лишение не сломило ее.

Катя слабо улыбнулась в ответ, после чего, сделав еще глоток воды, спросила:

— Как там Лёша?

— Получше. Состояние стабилизировалось. Он умеет цепляться за жизнь. А твой как?

— К счастью, его рана не так опасна, как показалось на первый взгляд.

Оксана молча кивнула. Она и сама чертовски устала, и сейчас ей было не менее тяжело вести светскую беседу. Прислонившись спиной к противоположному дверному косяку, девушка чуть помолчала, после чего неуверенно произнесла: