Выжившие

Глава III

После разговора с Катей легче не стало. Это только в фильмах главный герой поднимается с колен под пафосную музыку — на деле же подобные разговоры сродни наклеенному пластырю на глубокую рану. И вроде бы что—то сделано, но боль никуда не уходит.

Когда Белова покинула комнату, Лесков еще несколько минут задумчиво смотрел на дверь, после чего опустился в кресло. Слова девушки о том, что он нужен своим друзьям, немного отрезвили его. Но затем подкинули вопрос, от которого Дмитрию снова сделалось не по себе: а что он, собственно, может им предложить? Защиту? Поддержку? Надежду на счастливое будущее? Черта—с—два!

Война была проиграна. Да, пускай Петербург и выдержал первую «зачистку», но, быть может, лучше сразу умереть, чем ожидать второго удара, не имея ни боеприпасов, ни лекарств, ни продовольствия? А ведь это была лишь первая, так сказать, пробная атака «процветающих». Тем же способом Золотой Континент уничтожил Берлин: сначала ударил по основным станциям, а затем, когда «овцы сбились в кучу», попросту добил.

В живых остались лишь те, кому посчастливилось оказаться подле Кристофа. Телекинетические способности этого полукровки уберегли людей от пуль «ликвидаторов». Однако такой вот Кристоф был один, а роботов «процветающих» — сотни. Ну хорошо, были еще Вика и Жак: маленькая девчушка, которая от страха забыла, как сражаться, да молодой, неопытный и чертовски трусливый француз. В отличие от Шульца Жак предпочел держаться от своих соотечественников подальше и спасся лишь потому, что не геройствовал. Иными словами, он был кем угодно, но только не солдатом, готовым пожертвовать собой во благо других.

Сидя в кресле, Дмитрий скользнул взглядом по пустым бутылкам, а затем обратил внимание на поднос, оставленный для него Катей. Он не помнил, когда ел в последний раз, и даже сейчас чувство голода не спешило о себе напомнить. В данную минуту Лесков охотнее предпочел бы еде бутылку коньяка, пускай даже самого дешевого. Алкоголь делал главное — помогал не думать и таким образом выступал в роли противоядия для человека, насквозь отравленного собственными мыслями.

Но теперь все бутылки опустели, и Дмитрию ничего не оставалось, как пройти в соседнюю комнату и улечься на кровать. Сон не шел, поэтому какое—то время мужчина равнодушно изучал взглядом потолок, задаваясь вопросом, что делать дальше. И вообще, будет ли это самое «дальше»? Вполне возможно, что роботы «процветающих» прямо сейчас направляются под землю, чтобы совершить последнюю зачистку.

Он не знал, сколько времени провел, погруженный в свои размышления, когда требовательный стук в дверь нарушил тишину.

«Снова Иван…», — промелькнуло у Дмитрия в голове, однако в этот раз мужчина ошибся. Из—за двери до него донесся знакомый мужской голос с характерным американским акцентом.

— Неловко отвлекать вас от вашего отшельничества, Барон, но я подумал, что вам может быть интересно то, что я вам сейчас скажу.

Это был Эрик Фостер — человек, появление которого стало для Лескова откровенной неожиданностью. С того дня, как случилась первая «зачистка», Дмитрий не видел его. Наемник не присутствовал на отпевании погибших, и, наверное, был единственным знакомым Димы, кто не пытался выразить соболезнования или поговорить с ним через дверь. До этого момента.

Странная тревога охватила Лескова, и он, уже не особо задумываясь над своими действиями, поспешил открыть Фостеру дверь. В первое мгновение Эрик даже усомнился, что перед ним стоит тот самый Черный Барон: Дмитрий утратил свой лоск, которому американец завидовал в первое время, от него разило алкоголем, под глазами залегли темные круги.

Несколько секунд он и Эрик пристально смотрели друг на друга: Дмитрий — выжидающе, наемник — с любопытством, после чего последний криво усмехнулся.

— Так у вас даже не заперто, — заметил Фостер. — А еще говорили, что вы к себе никого не пускаете. Или же это только ко мне такое особое отношение? Надо признаться, мне чертовски лестно.

— Что вам нужно? — прервал его разглагольствования Лесков.

— Это не мне, а скорее вам нужно.

С этими словами Эрик бесцеремонно прошел в кабинет и, обернувшись на Дмитрия продолжил:

— Так как никто в этом гадюшнике не желает меня слушать, пришлось обратиться к единственному трезвомыслящему человеку. А именно — лично донести до вас, что несколько идиотов во главе с Кристофом Шульцом отправились на поверхность, чтобы подохнуть за пузырек йода и несколько пластырей. В толпу этих идиотов неожиданно затесался и ваш близкий друг, Бехтереу. И мой бывший начальник, отчего я, надо признаться, до сих пор испытываю моральную травму. Что—что, а я никак не мог представить, что Фалько добровольно вступит в отряд самоубийц.