Выжившие

Бенжамин застыл. Он видит, как выходит Нильс, но не может последовать за ним. Он видит, как Пьер нападает на служителя крематория, но не может вмешаться. Он может только стоять и наблюдать за теми невообразимыми событиями, которые разворачиваются у него перед глазами. Он видит ярость Пьера. Он не знает, что она означает, не чувствует ее масштаба, не знает, на что сейчас способен его брат. Пьер уперся коленом в спину мужчины и наклонился к нему, шепча:

– Наша мать умерла.

– Отпустите меня! – кричит мужчина.

– Заткнись! – ревет Пьер. – Наша мать только что умерла. А ты говоришь, что мы не имеем права получить ее прах?

Пьер крепко держит служителя, тот делает слабые попытки вырываться, уткнувшись лицом в пол. Потом сдается окончательно, рывки прекращаются, он замирает. Бенжамин слышит его тяжелое дыхание.

– Теперь я тебя отпущу, – говорит Пьер. – А ты останешься лежать. Понял? Двинешься хоть на сантиметр, и я опять сделаю тебе больно!

Пьер медленно ослабляет хватку. Он встает. Мужчина остается на полу.

– Крыса, – Пьер сплевывает. Перепрыгивает через стойку обратно. – Пойдем, Бенжамин!

Пьер забирает урну у Бенжамина, и братья выходят на улицу, быстро проходят по посыпанной гравием дорожке мимо надгробий. Бенжамин видит машину, на кузове сияют капельки дождя. Она криво припаркована на узкой дорожке, правые колеса стоят на асфальте, а левые – на вязкой земле. Бенжамин открывает багажник, и Пьер кладет туда урну. Нильс сидит на заднем сиденье, уставившись в небо цвета мокрого бетона. Они садятся в машину и уезжают.

– Что же нам теперь делать с папиной могилой? – спрашивает Бенжамин.

– Сейчас не успеем туда заехать, ведь они могут за нами гнаться, – говорит Пьер. – Но на обратном пути обязательно его навестим.

Бенжамин достает букет тюльпанов, который он положил на переднюю панель, перебирает в руках шершавые стебли. Папа с мамой очень любили тюльпаны, потому что они были символом наступающей весны. Каждую пятницу с марта по май, сколько Бенжамин себя помнит, папа покупал букет тюльпанов, ставил их в вазу на кухонном столе, и все ждали, когда мама придет с работы. Под самой высокой березой на кладбище лежит папа. Он всегда говорил, что это его место. Братья медленно проезжают мимо дерева, видят папино надгробие, мощный камень с несколькими знаками, в которых уместилась вся папина жизнь.

– Вы видите яму? – спрашивает Пьер.

Возле папиной могилы вырыта яма цилиндрической формы, достаточно большая, чтобы вместить урну. Служитель выполнил свою работу, все готово к сегодняшнему захоронению. Из-за леса поднимается туман, тяжелая береза опускает свои листья на землю возле могилы, и к Бенжамину приходит воспоминание из прошлой жизни: он в спальне мамы и папы, у стен стоят друг на друге несколько коробок – может быть, они только что приехали? Мама и папа вытаскивают из коробок разные вещи, но вдруг бросаются на незастеленную кровать, смеясь и толкаясь, потому что оба хотят спать справа. Они кричат и борются, катаются по кровати, целуются. Нильс стесняется и выходит из комнаты, но Бенжамин остается, он боится что-нибудь упустить. Сейчас, глядя на могилу папы, Бенжамин видит, что он уступил место справа маме, вот только мамино письмо все изменило, и через несколько часов сюда придет служитель с новым указанием, могилу засыплют, закрепив предательство мамы, и папа навсегда останется один.

Машина с тремя братьями и медной урной с раздробленными костями их матери выезжает с кладбища и отправляется в путь. Они проезжают через пригородные районы и освещенные восходящим солнцем городки и выезжают на шоссе. Бенжамин смотрит на электропровода, висящие над Европейским шоссе. Черные линии за окнами машины медленно опускаются в лето, потом поднимаются вверх и там, на самом верху, крепко вцепляются в огромные стальные башни, стоящие по краю дороги в ста метрах друг от друга, чтобы снова нырнуть вниз, к простирающимся под ними полям.

Глава 17 Беглецы

Тот день начался с обещания пойти на лыжную прогулку. Было мартовское воскресенье спустя две недели после двадцатилетия Бенжамина. Он сидел на кухне и смотрел, как папа завтракал. На папе был светлый халат, заляпанный остатками всевозможных завтраков, на шее болтались на ремешке очки. Он тихо выругался, опустив яйцо в кипящую воду так резко, что вода выплеснулась. Он разрывался между несколькими задачами, потому что от плиты шел запах гари, свистел чайник, но в конце концов он со всем справился и вышел с подносом на узенький балкончик в комнате Бенжамина. Бенжамин сразу же пошел за ним. Свежий холодный воздух и солнце, греющее только при полном штиле. Сидеть снаружи было слишком холодно, но папу это не беспокоило, он всегда говорил, что не хочет пропускать весну.

– Подставь лицо солнцу, – сказал папа. – Так приятно!

– Нет, лучше ты.

– Уверен? – спросил папа.