Выжившие (СИ)

— И это несмотря на резонанс! Несмотря на несчастного Бешича, учинившего такое… Честное слово, с исследовательской точки зрения такие неожиданные последствия восстановления памяти представляют немалый интерес… — Окума покачал головой, глядя в сторону. — Твой учитель Дайджу, дурак недальновидный, уверен, что это с ним потому, что мы ему память почистили десять лет назад! Но он ошибается, конечно. Нейропрограммирование — не его сфера… Не поскреби я в мозгах бедного Петара — никогда не полез бы он честных работниц сферы услуг кромсать! Приятнейший же был человек когда-то… — хозяин виллы сокрушённо вздохнул. — Брат Дайджу, кстати, тоже образцово верен Братству — столько времени ему понадобилось, чтобы хоть что-то заподозрить!.. Столько, что было уже поздно. В общем, повезло мне с вами обоими, Ицуми-сан, очень повезло! — «гармоник» посмотрел на Кай добрым, благодарным взглядом. — Жаль, Дайджу всё-таки чуть было не вмешался пару часов назад — пришлось его изолировать. Аянэ и остальных позакрывала где смогла, от греха подальше. Она, кстати, уже давно на моей стороне. Личный ИскИн — это вещь!

Окума мечтательно приподнял брови, расплывшись в довольной улыбке.

Потом он сменил позу, расправив затёкшую ногу, и подоткнул под себя другую.

— Знаешь, Ицуми-сан, а я передумал! — старик озорно подмигнул. — Я всё-таки очень рад, что ты здесь. Ведь мне не с кем даже разделить этот торжественный и знаковый момент в истории нашей планеты… — улыбка стала менее яркой и начала понемногу сползать с его лица. — Несчастный узник Хината — всё-таки немного не в себе. Гений, да: это же надо — так прямо следовать своими идеями моим целям, да ещё и так продвинуться на одних только добровольных началах! Но он явно не в себе. Особенно когда увлекается. Другие Старейшины — не поймут смысла задумки, я пробовал прощупывать почву. Аянэ — всё-таки ИскИн, с ней задушевно не поговоришь… А вот ты — другое дело. С тобой, как мне видится, делить этот момент будет легко и приятно. Во многом, конечно, из-за физической неспособности возражать моим словам… Но если это и есть то, что делает тебя подходящим партнёром, — то почему бы и нет, правда? Тем более, что я знаю, что где-то там, внутри этой симпатичной головки, сидишь ты и всё-всё слушаешь. А ведь у меня столько всего есть рассказать!

Бывший Первый Старейшина снова лучезарно улыбнулся, склонив голову набок.

— Вот послушай. И ты скоро поймёшь, что я прав, я абсолютно в этом убеждён…

Он набрал воздуха в лёгкие, на какую-то секунду мечтательно закатил глаза, а после — стал рассказывать:

— Первый раз идея «проредить» человечество пришла мне ещё в студенчестве, случайно и шально. Я даже, честно говоря, немного испугался своим мыслям. И они сразу же ушли куда-то на дно подсознания. Ведь какие у меня тогда были инструменты? Никаких. Да и философия нам насаждалась другая — воспитывать, убеждать, просить… — Окума пренебрежительно махнул рукой. — Но с годами я взрослел и неминуемо огрубевал. Ведь чем дальше видишь, как люди ломают и корёжат свой собственный дом, тем больше убеждаешься в том, что их не воспитать… По крайней мере, не нам, экологам. А предел прочности Земли был пройден знаешь когда? Ещё в двадцатом веке! И за столько лет — всё никак не образумимся… — он с тяжким вздохом покачал головой. — В общем, для себя лично я ещё лет восемьдесят назад ясно решил, что другого выхода нет: население нужно сократить. Точка. Выселить на другой «шарик», потерять в глобальных катаклизмах — что угодно. И вот с этим-то вопросом «как?» я и провозился все восемьдесят лет. И даже война не сильно помогла… — старик развёл руками. — Планету разнесли ещё больше, и при том умудрились выжить… Хотя война-то как раз чётко показала, что массовое убийство — сложнейшая инженерная задача. Ты не можешь себе представить, Ицуми-сан, каким живучим оказался человек, как вид, на моих симуляциях! Одна только проблема неодновременности способа убийства уже тормозила результат где-то в районе трёх миллиардов — к чему угодно быстро приспосабливаемся, понимаешь ли, в подземелья прячемся — и снова размножаться… Тьфу!

Окума, поджав губы, презрительно дёрнул подбородком.