Выживший Хью Гласс. Настоящая история

Уильям Кларк вместе со своим верным рабом Йорком поселился в соседнем доме. Узнав о том, что у них появится свой переводчик, да еще с женой из числа шошонов, он пришел в полный восторг и тут же вознамерился познакомиться со странной парой. Юная Сакагавея очаровала его, а Шарбонно привел в ярость. Туссена совершенно не волновало, что у него скоро родится сын, равно как его не волновало и состояние здоровья Сакагавеи.

Несколько месяцев в поселении манданов Кларк и Сакагавея постоянно общались. День ото дня девушка восхищала его все больше. Когда родился ребенок, он первым рвался его увидеть и впоследствии при любой возможности старался помочь Сакагавее с сыном. Девушка, правда, любую помощь воспринимала как угрозу нападения. Об этом Льюис подробно написал в своих дневниках.

Раб Кларка Йорк за эти несколько месяцев превратился в истинного мандана. Все индейцы с особым интересом относились к появлению темнокожего Йорка, нередко его принимали за индейца. Члены корпуса Открытий считали его своим, но все же именно у манданов Йорк в полной мере ощутил, что значит быть свободным человеком. Джон Колтер тем временем заскучал. Ему виделось, что путешествие будет диким и опасным, и вот они сидят в теплом доме, возле уютно потрескивающего костра, и рассказывают страшные истории, пока на улице бушуют дикие морозы. В ту зиму температура опускалась до немыслимых в здешних краях минус тридцати градусов по Цельсию.

Все рано или поздно приходит к концу; отступили и холода. Уже в начале марта погода стала вполне приемлемой для продолжения пути. Льюис, который не меньше Колтера изнывал от скуки и бездействия, тут же объявил дату отправления в путь – 13 марта.

В назначенный день все сорок два члена экспедиции, а также Туссен Шарбонно и Сакагавея, собрались возле двух пирог и нескольких каноэ. Путь предстоял неизведанный, тяжелый и опасный. Миссури в этих местах извивалась, словно змея перед тем, как ужалить, пороги здесь были огромные, а течение быстрое. И все же путь нужно было продолжать по воде, ведь именно в этом и состояла их главная задача.

«13 марта 1805 года. Наша флотилия состоит из шести каноэ и двух больших пирог. Это не флот Колумба, но на него поместилось все, что нам нужно. Мы наняли француза Шарбонно и одну из его жен – индианку Сакагавею из племени Шошона – совсем девочку. Она несет в мешке за спиной своего двухмесячного сына Жана-Батиста. Команда прозвала его Помпа. Кларк питает к нему особую слабость. Надеюсь, Сакагавея будет нашим переводчиком. Все люди здоровы и рвутся вперед, хотя даже воображение не может нарисовать картин будущего. Ведь мы входим в мир, куда не ступала нога цивилизованного человека. Этот момент отплытия в неизвестное – счастливейший момент моей жизни» (Мэриуэзер Льюис).

Никакие уговоры не могли заставить Сакагавею отдать своего ребенка нести кому-то еще, хотя Уильям Кларк то и дело порывался помочь девушке. Туссен Шарбонно не одобрял такого поведения и даже несколько раз подходил к Кларку и высказывал ему:

– Ты относишься к ней, как человеку, а они этого не понимают. Уж поверь мне. Они созданы, чтобы помогать нам, как коровы, козы там… – говорил он. Порой цинизм в его речах поражал даже бывалых трапперов.

Сакагавея мужественно переносила все невзгоды и по большей части молчала. Остальные члены корпуса явно приободрились. Земля здесь была живописная, а пушного зверя водилось невиданное количество. Чуть ли не каждый день они охотились то на бобра, то на лося. Это увлечение не сошло им с рук. Несколько раз члены экспедиции нарывались здесь на медведя, но, завидев величественного зверя, они тут же ретировались подальше. Несколько удачных охот и опыт жизни с индейцами воодушевил отряд настолько, что они решились на опасное и глупое развлечение – охоту на медведя. Выследив медведя гризли пегой окраски (Льюис в своих дневниках обозвал его «белым медведем»), они решили подкрасться к нему и расстрелять, подобно тому, как индейцы закалывают крупного зверя своими копьями или расстреливают из лука.