Выживший в племени каннибалов

Вряд ли Миклухо-Маклай, рискнув в одиночку прожить несколько лет среди туземцев, не участвовал в их общественной жизни, в частности, в судопроизводстве, благо конфликтов на его глазах происходило много. Не все они попали на страницы его дневников.

Вот почему я жаждал окунуться в самое нетронутое глухое место на карте, которое ещё может предоставить наша планета, и где еще может позволить она отыскать познавательное.

Рассказ о том, как я легко попал на необитаемый остров

Итак, я на острове в южных широтах. По имеющейся у меня ознакомительной информации – это райский уголок, одно из самых заколдованных и загадочных мест, куда практически не может попасть человек “из вне”, здесь живет племя. Какое? Туманно намекнули, что коренные жители – антропофаги. Умеют ученые бросаться научными терминами, нет бы сказать сразу по-простому, чтобы было понятнее, что это каннибалы. Мне только огласили: “В случае непредвиденных обстоятельств, связанных с риском для жизни, дай нам знать, и сразу будет послан корабль”. Но в суматохе (как обычно бывает в действительности на сборах) забыли дать ценные указания по этому поводу.

По сравнению с проживанием Миклухо-Маклая на северо-восточном берегу Новой Гвинеи, названного Берегом Маклая, мне невольно (осознанно или не осознанно) ужесточили нахождение среди диких людей, как оказалось, из-за нашей российской расхлябанности, разгильдяйства и ротозейства, которые преследовали меня на всём протяжении пребывания на острове.

Меня высадили на берег. Я находился в таком радостном восторге и азарте послужить родине, что готов был принять на себя все невзгоды. По Ярославу Гашеку я “патриотик эпидемики первой степени”, намекая на мою легкую сговорчивость. Писатель иронизировал над такими персонажами, выпячивая их доведенную до абсурда и слепого послушания исполнительность. Признаюсь, я тот покорный дурак, которого заставь молиться, так он и лоб расшибет. Но всё же! Какой есть – такой я есть! На дураках мир держится и на них воду возят! А как иначе? Что можно сказать о человеке, бросающего налаженный быт, любимую и любящую жену, пусть он хоть трижды с глубокой верой в свои силы и без суеверий? Он кто? Предатель семьи? Рыцарь без страха и упрека? Всё тут сложнее.

Началось с того, что остров безмолвствовал, и не было широких рукоплесканий со стороны встречающих меня жителей. Груз выгрузили в виде многочисленных коробок прямо на берег. Объяснили, что всё самое необходимое есть в наличии и найдешь в этих коробках. И поспешно удалились.

До еды в коробках я не добрался, вследствие того, что ее просто не выгрузили, и попенять интендантскую службу за раздолбайство в горячих выражениях не пришлось, потому что было некому.

Я кинулся искать ящик с оборудованием – и его не нашел! Вот те раз! Как это назвать, каким крепким словом? У Даниеля Дефо в его книге с длинным названием “Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля кроме него погиб; с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим”, океан снабжает Робинзона почти всей необходимой бытовой утварью для дальнейшей островной жизни, включая сюда огнестрельное оружие и боеприпасы к нему. У меня же не было под рукой ничего! Даже ножа и топора! Обещали микроскопы и научного оборудования двести килограмм. Где они? Но больше всего меня возмутило отсутствие средств связи!

В дальнейшем моем пребывании на острове я не раз чертыхался и в других неразберихах, убеждался в “рассеянностях” моей родины, что не только нервировало меня, а не раз ставило меня на грань жизни и смерти. Оправдывал тем, с кем такое не бывает, успокаивал себя, что на это надо смотреть беспристрастно. Каждый может дать маху. Есть форс-мажоры, близорукость, существуют растяпы, людям свойственно ошибаться – и ученым, и министрам. И всё же должны быть ответственные люди.

Не выходил из головы счастливый Робинзон. Надо сказать, этот парень на острове был не таким уж бедолагой. То есть он, конечно, был одинок. Сделав не меньше двенадцати ходок на разбитый корабль, он основательно обшарил его и с него взял огнестрельное оружие и порох, ножи и топоры, ножницы, бритвы, вилки и ложки, кучу плотницких инструментов, серьезное количество еды, немалое количество спиртного. Даже на всякий случай прихватил деньги серебряной и золотой монетой.

В этот момент солнце и луна друг за другом встали в клинч и потянули за собой массу воды. Морские или океанические воды набирают иногда по инерции достаточно большую высоту, тогда мы видим выкатывающиеся на берег волны – это, так называемый, прилив. Когда солнце или луна уходят, волны откатываются обратно – это, понятное дело, отлив.