Выжженная Земля

Среди этого ада неожиданно послышался звук множества охрипших голосов. Франц повернул голову. Разве это возможно? Неужели это еще может быть в 1944 году? Из оврага выскочил всадник, направляя массу в 3000 — 4000 человек на длинную линию вражеских танков и позиции противотанковых орудий на краю леса, блокирующих дорогу к спасительным деревьям. Это был подполковник Мюллер, он возглавлял массированный прорыв частей 72-й пехотной дивизии через русские линии к лесу, где они могли бы укрыться от танков. Полковник Франц присоединился к наступающей колонне. Ее простреливали русские пулеметы, противотанковые орудия пробивали в ней широкие бреши.

Между танками ИС-2 и Т-34 было расстояние в 50 метров. Не больше 50 метров. В эту щель Франц направил свою храпящую лошадь. Теперь от края леса его отделяло только поле. Вдруг в голову лошади со свистом впился осколок снаряда. Она рухнула на передние ноги, перевернулась на мерзлой земле. Франц успел освободиться из стремян и остался невредимым. Его снайперская винтовка с оптическим прицелом лежала рядом с головой лошади. Он поднял ее и побежал к лесу.

Всегда интересно проследить, чего можно добиться одной решимостью, и для военных полезно учитывать ограниченность эффекта применения танковой техники без поддержки пехоты в условиях фанатичного массового прорыва. На немецкой стороне в первый год войны долго верили, что в сражениях на окружение прорывы противника не преодолеют немецкие танковые барьеры.

Во второй половине войны русские, похоже, встали на эту ложную точку зрения. Если бы советский командир, ответственный за высоту 239, или сам генерал армии Конев имели бы возможность наблюдать события у леса в Почапинцах утром 17 февраля, они бы поняли свою ошибку.

Все больше и больше частей 72-й пехотной дивизии, корпуса «Б», дивизии «Викинг» и 389-й пехотной дивизии добирались до леса. Они прорывались сквозь линии танков, хотя казалось, что дорога полностью перекрывалась огнем русских. Конечно, они оставили в оврагах за Почапинцами свои последние машины, штурмовые и полевые орудия, бронетранспортеры и сани. Конечно, не все сохранили даже свое личное оружие. Они спасли только свою жизнь. И очень скоро убедились, что худшее еще впереди.

Лес, в котором полковник Франц нашел временное укрытие, внезапно наполнился криками. Раздались выстрелы. Два валлона из бельгийской добровольческой бригады доложили: «Пулемет противника блокирует выход из леса, по опушке прорваться невозможно. Мы уже понесли потери — убитыми и ранеными».

Полковник Франц взял свою снайперскую винтовку и отправился с валлонами к опушке. Пулемет находился на противоположной стороне. В оптический прицел Франц прекрасно видел русских. Три человека. Расстояние 300 метров. Франц быстро выстрелил три раза. Потом махнул рукой и побежал по ложбине. Другие подождали, пока он сделает первые пять шагов. Русский «Максим» молчал, и все побежали за Францем. Вперед. На юго-запад.

Командир корпуса старался внести какой-то порядок в свои колонны из 3000 — 4000 человек. Офицеры и рядовые были измучены, физически и морально, но они хорошо понимали, что дисциплина лучше, чем беспорядочное «каждый за себя». Сбоку от Франца оказался майор Хермани. «Господин полковник, — сказал он, — теперь, когда мы встретились в этом аду, с нами уже ничего не случится».

Однако неудачи продолжали их преследовать. На высоте 222, восточнее Лысянки, они уже решили, что вышли к немецким аванпостам, но пять или шесть бронемашин на небольшом холме оказались Т-34. Они опять понесли тяжелые потери. У Хермани в руках разорвало автомат.

Важно было не останавливаться. Бежать! Бежать! И поэтому, тяжело дыша, они бежали до самой реки Гнилой Тикич.

Стрелки часов подвигались к 11. Еще издали они увидели волны: река была больше тридцати метров шириной, глубина доходила до шести метров, течение быстрое. Крутые берега покрывала корка льда.

Моста видно не было.

Мост 1-й танковой дивизии и временный пешеходный мост, быстро построенные Иенским 37-м танковым инженерно-саперным батальоном под прикрытием последних гренадеров «Лейбштандарта», находился всего в двух с половиной километрах севернее. Всего два с половиной километра! Но кто мог об этом знать. А всеми ими руководило одно желание — перебраться через реку, на противоположный берег, где их не смогут достать советские танки.

Это страстное желание не оставляло места здравому смыслу. Огромное разочарование, постигшее их на высоте 239, деморализовало людей. Они чувствовали себя преданными, ссорились и сыпали проклятиями. Все, чего они хотели, это выбраться из этого ада.

Температура пять градусов ниже нуля и ледяной ветер. Но какая разница? Четыре Т-34 уже в нескольких сотнях метров от плотной толпы, вот они уже открыли огонь осколочными снарядами. Это внушало ужас. Группы в тридцать — сорок человек без отладки попрыгали в ледяную воду. Тонули десятками. Среди льдин несло трупы лошадей. Только тридцать метров, и ты там. Но даже тридцать метров ледяного потока требуют силы и ясной головы. Эта проклятая паника!