Выжженный край

Тханг наконец увидел ресторанчик, реклама которого обещала японскую кухню. Держа Шипя за руку, прошел большую веранду, заставленную столиками. Все они были уже заняты. Тханг остановился, озираясь в поисках свободного места, и тут из глубины зала к ним поспешил сам хозяин.

— Пожалуйста, прошу вас в зал, — с сильным сайгонским акцептом произнес он и легонько похлопал Шиня по плечу своей огромной лапищей: — Брат вам или сын будет? Наверное, только теперь нашли друг друга, я угадал, да? И долго не виделись? О господи, счастливый конец, прямо как в романе! Нынче сама жизнь подкидывает нашим сочинителям столько сюжетов! Прошу вас, вот сюда, усаживайтесь поудобнее. Малышу дадим высокий стульчик, вот, пожалуйста. Что изволите заказать?

— Нам бы рис по-японски…

— Рис по-японски?! Откуда же ему взяться в Хюэ? — Хозяин вытаращил глаза, а потом, видно, что-то сообразив, громко рассмеялся. — Те щиты у входа, где написано «японская кухня», мой земляк попросил на время поставить, пока дело налаживает, он всего несколько дней из Сайгона. А у нас заморская еда не в ходу. Зато можем попотчевать вас по-сайгонски.

— А сколько… одна порция? — смущенно спросил Тханг.

— Какими деньгами будете платить: северными, южными?

— Вот все, что у меня есть… — Тханг полез в карман гимнастерки и, вынув пачку, протянул ее хозяину ресторанчика. Тот взял ее и, направляясь в глубь зала, зычно крикнул в сторону кухни:

— Два раза фо по-сайгонски!

Тханг, хмурясь, просил Шиня:

— Интересно, где это ты ел рис по-японски?

— А, забыл! Я его в Сайгоне ел. Мы туда на самолете летали!

— Ну вот что: чтоб больше от тебя ни о каком рисе по-японски и ни о каких самолетах никто не слышал! Ясно?

— Ясно…

Девушка-официантка принесла фо по-сайгонски. Едва Тханг и Шинь принялись за еду, как снова появился хозяин ресторанчика. Подставил к их столику стул, сел.

— Ну как, но вкусу пришлось?

Потом вдруг вскочил и стал демонстрировать крепкие, точно каменные мускулы:

— Видите, если бы не это, не спасти мне свой ресторан от разоренья. Ведь раньше что за солдат был?! Настоящий бандит! А морские пехотинцы и «панцирные жилеты»? Те вообще черт знает что вытворяли. Когда их на юге Лаоса разбили, они через нас возвращались. Так на дорогах рейсовые автобусы останавливали и грабили, с пассажиров брали по две тысячи откупных, а с хозяина автобуса драли от пяти до десяти тысяч. А уж в город вошли, так из питейных заведений не вылезали. Нажрутся и давай бузотерить, все крушили, что под руку попадет. И посмей только пикнуть, так они над твоей же стойкой давай ножи в стенку метать. Я ведь место это для своего заведения как приобрел? Тут раньше другой ресторанчик стоял, его пьяная солдатня подожгла. Хозяин разорился и место продал. Чего они тут только не вытворяли!..

И Тханг, и мальчик давно уже все съели, а он, распалившись, никак не мог остановиться и продолжал изливать душу. Тханг, потеряв терпение, решительно поднялся:

— Ну, теперь можете ничего такого не опасаться и спокойно заниматься своим делом.

— Да, да, теперь можно не бояться. А все бойцам Освобождения спасибо! Вот что, денег у вас пока маловато… — Хозяин вынул из кармана деньги, которые взял у Тханга, и положил перед ним на стол: — Вы заберите…

— Нет! — решительно отказался Тханг.

Хозяин начал было настаивать, но Тханг ответил еще более категорично.

— Эх, до чего же нехорошо получилось, — смутился хозяин. — Ну, милости просим, заходите еще, как выдастся время.

* * *

Хьен и Чать возвращались из расположения батальона, куда их вызвали на совещание. Предчувствие, редко обманывающее солдата, не подвело и на этот раз: через несколько дней все региональные воинские части вернутся в провинцию Куангчи для выполнения новой задачи. Спокойствие и порядок в городе восстановлены, жизнь постепенно вернулась в нормальное русло. Здесь останется только один полк.

И Хьен, и Чать сразу почувствовали огромное облегчение. Особенно Чать, который был храбрым солдатом, но совершенно пасовал перед теми сложными проблемами, что приходилось решать здесь, в городе. У него словно гора с плеч свалилась. «Ну вот, избавились наконец!» — говорил он, шагая рядом с Хьеном по шумным, многолюдным улицам, где шла бойкая торговля.

Но в последние дни Чать понял, что в чем-то был несправедлив к этому городу — узнав о том, что рота уходит, местные жители, особенно те, кто победнее, приходили проститься с солдатами. В один из дней произошло событие, неожиданное для Хьена. К ним в гарнизон вновь пришла монашка, первая жена бывшего майора коммандос.

Она рассказала Хьену, что все это время жила в городе, в доме майора, где теперь разместилось районное управление охраны порядка и куда она нанялась стряпухой: прежде чем вернуться в Нячанг к монашеской жизни, она хотела пробыть здесь все сто положенных поминальным обрядом дней после гибели ее дочерей.

— Рад, что снова с вами встретились, — сказал Хьен. — И хочу поблагодарить за ту услугу, что вы нам оказали.