Вызов

Неслышно ступая, проходит по коридору. Где-то в вестибюле бормочет телевизор, который смотрит ночной портье; тихо гудит кондиционер; в чьем-то номере ритмично скрипят пружины.

Тиёко остается незамеченной.

Подобравшись к номеру 21, она достает из рукава отмычку и открывает дверь. Тихо заходит внутрь, осматривается.

Сквозь легкие занавески проникает свет уличных фонарей.

Яго спит без рубашки, лежа на животе. Тиёко удивлена, что он один. Ей показалось, что ольмек обошел американского паренька. Но это неважно. Даже лучше, что Сары здесь нет. Такеда замечает рюкзак на стуле у окна.

«Беспечный мальчишка».

Она залезает в рюкзак и натыкается пальцами на прохладный камень диска. Снова затягивает ремни; обшаривает карманы штанов, которые Яго бросил на пол. Находит ключи от «Пежо-307».

«Слишком беспечный».

Тиёко подходит к кровати и смотрит на Яго. Достает вакидзаси.

Этому клинку 1089 лет. Невозможно сказать, сколько на нем крови. Тиёко пробегает пальцами по ножнам, думая о том, как легко сейчас убить Тлалока. Ведь он будет ее преследовать. Злой, оскорбленный, жаждущий мести. Но он был честен с ней, как и Сара. К тому же Тиёко не стала бы убивать спящего Игрока.

Такеда разворачивается и неслышно выскальзывает в окно. Хватается за водосточную трубу и спускается на улицу. Темная, как ночь, тихая, как смерть.

Вакидзаси она оставила на кровати Яго в знак раскаяния за то, что пришлось нарушить данное слово. Меч – и листок бумаги. Тиёко подходит к «Пежо-307», открывает дверь, заводит двигатель и уезжает.

Хиляль ибн Иса ас-Сальт

Эфиопия, Аксумское царство, аванпост связи аксумитов

Снова стук в дверь.

Они пришли остановить его. Пришли, потому что он разгадал секрет Последней Игры.

Но он еще поборется. Если они стучат, значит, у него есть шанс.

Темнота в хижине из внезапного врага превращается в союзника.

Хиляль хватает любимое оружие и прижимается к стене рядом с дверью. Он ждет.

Тук-тук.

Тук-тук.

Тишина.

Дверь распахивается от удара ногой. В хижину проникают двое:

один – высокий, другой – пониже. Они проходят вперед, и Хиляль захлопывает дверь.

В хижине снова воцаряется темнота.

У Хиляля в каждой руке по мачете. Темная полированная сталь.

Рукояти из черного дерева.

На одной выгравировано слово «НЕНАВИСТЬ», на другой – «ЛЮБОВЬ».

Плавно вращая клинками, Хиляль идет вперед.

У него нежная душа, но не стоит испытывать ее на прочность.

Мачете находит свою жертву; вскрик – и кто-то падает на пол.

Хиляль успевает почувствовать, как лезвие прошло сквозь плоть и кость. Ему хорошо знакомо это ощущение.

Отлично.

Раненый стреляет наугад. Пуля отскакивает от металлических стен и пролетает мимо Хиляля, но, судя по рычанию из другой части комнаты, попадает в другого нападавшего. Разделив незваных гостей, Хиляль запрыгивает на стол; его не видно в темноте, но хозяин хижины прекрасно помнит, где что стоит.

Мачете рассекает компьютерный монитор на две неравные части. Сноп искр на долю секунды освещает комнату. Этого хватает, чтобы разглядеть нападающих.

Набатеец.

На полу – раненый дунху.

Выставив правую руку вперед, Хиляль бросается в атаку.

Лезвие мачете несется к голове набатейца, но Маккавей успевает пригнуться, и смертоносный клинок срезает только клок волос с макушки.

– Дверь! – кричит Байцахан. – Открой дверь!

«Ну ладно», – думает Хиляль.

Он снова запрыгивает на стол.

Кто-то стреляет. Пуля пролетает между ног Хиляля.

Едва не задели!

«Ничего, сейчас я тебе подсвечу».

Он бесшумно опускается на бетонный пол и скользит к двери.

Прижимается ртом к металлической стене, зная, что акустика отнесет его голос на другой конец маленькой комнаты.

– Здесь!

Еще один выстрел, как раз туда, куда он рассчитывал.

Еще один рикошет. Хиляль ждет: вдруг снова повезло и задело кого-то из нападавших?

Увы.

«Неважно».

Он распахивает дверь.

Маккавей поворачивается и пытается выстрелить, но Хиляль ударяет клинками по пистолету, и оружие летит на пол. Хиляль резко поднимает мачете и разводит в стороны в надежде ранить противника, но Маккавей вскидывает руки, и удар приходится по металлическим браслетам, спрятанным под льняным пиджаком. Набатеец ухмыляется, а Хиляль отступает к выходу. Эти убийцы улыбались, когда пришли за ним. Что ж, он помолится за их души, когда избавится от тел.

Байцахан встает. Его глаза полны ненависти. Он выходит из хижины и швыряет что-то в Хиляля. Тот отбивает «снаряд» обратным движением клинка.

Что-то катится по земле к кедрам.

Кисть.

Собственная кисть Байцахана.

– Ты что-то потерял, – говорит Хиляль. Он знает, что во время боя лучше молчать, но иногда слова ранят сильнее оружия.

Из обрубленного запястья Байцахана брызжут струйки крови.

– Лови! – кричит он, бросая пистолет Маккавею.

Хиляль кидает мачете, и клинок шух-шух-шух ударяет по стволу за секунду до выстрела. Фонтанчик пыли у ног аксумита отмечает место, куда попала пуля. Мачете успевает срезать кончик пальца у набатейца и вонзается в кедр у него за спиной.