Вызов

Но в прошлый раз я нашел способ, так что мне, наверное, стоит перестать обманывать себя, что у меня не получается врать и я всегда буду испытывать чувство вины. Возможно, мне надо перестать притворяться, что если мне стыдно, то я не совсем потерян. Черт, может быть, мне надо вообще перестать чувствовать стыд и стать безразличным. Признать, что я не хороший человек и никогда им не был.

Когда приезжаю домой, я иду в свою спальню и пишу Тейлор, что завтра обед отменяется.

И послезавтра.

Потому что избегать легче.

29. Тейлор

Я уже и забыла, какая нервотрепка каждый год этот Весенний бал. В пятницу утром я просыпаюсь поздно и еле выползаю из квартиры. С этого момента день проходит как в ускоренной перемотке.

Проливаю на себя кофе, мчась на пару. Обнаруживаю, что взяла не ту тетрадь. Пишу тест. Несусь на другую пару. Торговый автомат съедает мой доллар. Умираю с голода. Тороплюсь в Каппу, чтобы встретиться с Сашей. Бежим в салон; они задерживаются на час. Обедаем, пока ждем. Нам укладывают волосы. Возвращаемся в особняк Каппы. Она делает мне макияж, пока я делаю ей маникюр. Она делает себе макияж, пока я отпариваю наши платья. И наконец – валимся на пол, пока Абигейл не начинает топать по всему особняку, крича, что работникам нужна помощь на месте.

Теперь мы с Сашей в банкетном зале соединяем арендованную звуковую систему с ее ноутбуком. С наших голов осыпаются шпильки, пока мы ползаем по полу в спортивных штанах, прежде чем сможем побежать обратно в особняк Каппы, чтобы обтереться влажными салфетками и надеть платья.

– Разве этим не должны заниматься новички? – ворчит Саша, пока мы вносим внутрь очередную тяжелую колонку с погрузочной площадки, потому что у тележки спустило колесо.

– По-моему, первокурсницы складывают на кухне салфетки.

– Серьезно? – говорит она. Мы водружаем колонку на место и переводим дыхание. – Блин, пойду посижу и поскладываю гребаное оригами. Позови сюда эту лакроссную телку, пусть она принесет на своей спине парочку этих штук.

– Кажется, ты сама говорила Шарлотте, что не хочешь, чтобы какие-то плебеи трогали своими грязными руками твою технику.

– Да, но я не имела в виду всякие тяжести.

Я усмехаюсь.

– Давай. Еще одна. А потом я разберусь с остатком кабелей, пока ты будешь делать саунд-чек.

Саша делает глубокий вдох и промакивает потный лоб свитером.

– Ты хорошая подруга, Марш.

Пока мы вносим колонку, на нашем пути появляется знакомое лицо. Это Эрик, баскетболист из «У Малоуна», с шестью большими коробками пончиков в руках. Мы ставим колонку на место и встречаем его у Сашиного диджейского пульта с дикими голодными глазами.

– Угощайтесь, – говорит он.

– О боже, ты лучший. – Саша засовывает пончик себе в рот и берет еще два. – Спасибо, – мямлит она с полным ртом.

Будто рой саранчи, другие сестры набрасываются на пончики. Все неделю или больше жили на зеленом соке и моркови, чтобы влезть сегодня в платье на размер меньше.

– Мне надо было поехать в город, чтобы взять костюм, – говорит Эрик Саше, пока она слизывает глазурь с пальцев. – Просто подумал, что вам может понадобиться сахарный заряд.

– Спасибо. Мы очень благодарны.

– Правда, – соглашаюсь я.

Так же быстро, как они и появились, девочки вычищают коробки. Не остается ни крошки, ни капли желе, когда они возвращаются к своим задачам.

Я одобрительно оглядываю большой зал. Ха. Это место выглядит почти презентабельным. Столы расставлены. Баннеры и украшения развешаны. У нас может все получиться.

– Встретимся тут в восемь? – говорит Саша Эрику.

– Да, мэм. Увидимся. – Он целует ее в щеку и машет мне на прощание, уходя.

Я резко поворачиваюсь к ней.

– Не знала, что он будет твоим спутником, – с укором говорю я.

Она пожимает плечами.

– Я хотела опять пойти одна, но так у меня будет тот, кто сможет приносить мне напитки, пока я занимаюсь музыкой.

Мы впихиваем в мусорку пустые коробки от пончиков и направляемся на поиски холодильника, где должны быть бутылки с водой. Сначала мы заходим на кухню, где сидят в темноте посреди стопок белых тканевых салфеток восемь первокурсниц, сгорбившихся и уставших. Тут как будто гребаное потогонное производство. Мы тихо отступаем назад. Первокурсницы – это страшно.

– А что с Конором? – спрашивает она, пока мы идем по коридору.

Что с Конором… Кажется, что, с тех пор как я его встретила, этот вопрос с каждым днем забирает все большую часть моей жизни. Мы вдвоем застряли в переменчивой неопределенности.

– Не знаю, – честно отвечаю я. – Он последние два дня отменял наши планы.

Ее идеальные губы невесело изгибаются.

– Вы вообще разговаривали?

– Немного. В основном, в чате, и он особо не рассказывает, что стряслось. Он якобы занят, с чем-то разбирается, бла-бла-бла. И конечно, он всегда извиняется.

– Он же не… собирается сегодня сачкануть, а? – Саша внимательно на меня смотрит, словно ища какой-то признак или сигнал, что я могу впасть в ярость или поддаться нервному срыву.

– Ни за что, – твердо говорю я. – Он бы никогда так не поступил.