Вызов

Через пять минут мы поехали. Было неприятно, страшновато, но терпимо. Ещё минут через десять я почувствовал, что у меня кружится голова и я засыпаю. Заметил, как «отключился» парнишка на соседнем сидении и девочка впереди. Видимо, похитители пустили усыпляющий газ. Стало неприятно, но особо я не испугался, так как был готов к чему-то подобному.

Глава 10

Александр Петрович Романов мерил шагами свой кабинет, быстро перемещаясь от одной стены к другой. У входа, как два провинившихся школьника, стояли Милютин и Глебов.

— Как? — вопрошал кесарь. — Как вы могли это допустить?

— Да кто же знал, Александр Петрович? — ответил Милютин.

— Почему вы не запросили список детей и не проверили его до их отъезда из центра?

— Да кто нам даст такой список в столь короткий срок? Это же надо через пятые руки всё делать, чтобы не раскрыть наш интерес. Тем более мы планировали операцию независимо от того, кто будет в этой партии детей. Иначе возникли бы вопросы, пошли слухи. Как бы мы это всё потом объяснили, если бы кого-то сняли с автобуса?

— А как мы теперь объясним Воронцову, что наблюдали, как его внучку воруют и ничего не сделали? Вы представляете, какой будет скандал?

— Представляем, Александр Петрович, — произнёс Глебов. — Теперь надо, чтобы Воронцов ни в коем случае не узнал об этой операции, пока мы не раскроем похитителей и не спасём его внучку.

— Неправильный Вы сделали вывод, Родион Степанович! — сказал кесарь.

— Прошу прощения, но какой ещё вывод я должен был сделать? — удивился Глебов.

Романов ещё два раза прошёлся от стены к стене, словно собирался мыслями, а потом объявил:

— Операция отменяется!

— Как отменяется, Александр Петрович? — удивился Милютин. — Но помилуйте, мы её уже запустили. Её просто невозможно отменить.

— Всё возможно. Встречайте автобус с детьми на выезде из Московской области и освобождайте их всех!

— Но у нас больше не будет такого шанса найти похитителей детей!

— И такого шанса полностью испортить отношения с орками у нас тоже не будет. Напомню, если вы забыли, что князь Воронцов не только генеральный прокурор, но ещё и председатель дворянского собрания Москвы. Вам мало проблем с эльфами? Вы хотите, чтобы ещё и Москва на уши встала?

— Но может… — попытался предложить какой-то компромисс Милютин.

— Нет! — перебил его Романов. — Никаких «но»! Я приказываю немедленно остановить операцию и освободить детей! Выполняйте!

— Слушаюсь, — ответил Иван Иванович. — Разрешите идти? Там на секунды отсчёт идёт.

— Идите выполняйте и отчитайтесь мне, как только, закончите. Воронцову пока ничего не говорить!

Милютин быстро покинул кабинет, а Романов обратился к Глебову.

— Раз уж речь зашла, Родион Степанович, как там в Петербурге обстановка?

— Если честно, Александр Петрович, обстановка там сейчас: спичку брось — взорвётся! Вяземский удерживает её из последних сил.

— Да, Георгий Васильевич — молодец, тут ничего не скажешь. Работает.

— Георгий Васильевич теперь уже точно в следующем году проиграет выборы. Тут к бабке не ходи. Уровень лояльности петербуржцев к губернатору на самой низкой отметке за всё время его нахождения на посту.

— Ничего, мы его не бросим. Так ему и передайте — министерский портфель или место в Дворянской думе у него будет.

— Обязательно передам.

— А что семьи осуждённых?

— Семьи осуждённых… — Глебов улыбнулся. — А вот здесь я в очередной раз не могу не отметить Вашу гениальность, Александр Петрович. Не сочтите это за подхалимаж, но должен сказать, что Ваш ход с помилованием руководителей эльфийского ордена после выборов — просто находка. Весь Петербург кипит, а эти пять родов призывают к благоразумию. Они, конечно, агитируют голосовать против Вас на выборах, или их бойкотировать, но при этом призывают действовать исключительно в рамках закона. И их можно понять, если они выйдут за его рамки, то как тогда подавать прошение о помиловании?

— Ну хоть какие-то хорошие новости, — сказал кесарь, тоже едва заметно улыбнувшись. — Правда придётся выполнять обещания и после выборов их выпускать. Но это стоит того, да и они, думаю, многое поймут за это время.

— Полностью с Вами согласен, Александр Петрович. Не скажу, что тюрьма их перевоспитает, но гонору и эльфийской спеси должно поубавиться.

*****

— Вставайте! Быстрее! Просыпайтесь! — неприятный звонкий женский голос пронзал мой мозг словно игла.

Я осторожно разлепил веки, огляделся и тут же вспомнил, что нахожусь в рефрижераторе-автобусе. Дверца была открыта и в проём я увидел женщину лет тридцати в тренировочном костюме и с автоматом, которая снова закричала:

— Выходите быстрее!