Вызов

— Полчаса назад мне звонил Воронцов. Просил помочь с розыском его внучки, подключить всех, кого только можно, самых лучших наших специалистов. Обещал любое содействие со стороны Москвы. Разумеется, я не сказал, что наши лучшие специалисты его внучку как раз таки потеряли. Ситуация очень неприятная — мне приходится врать одному из самых влиятельных орков страны, да ещё в такой непростой ситуации. Если он узнает, что я был в курсе и мог предотвратить и что я ко всему этому причастен, то…

Кесарь развёл руками, не найдя сразу подходящих слов, и лишь через некоторое время заявил:

— Нет слов, просто нет слов! Ужасная ситуация!

— Позволю себе с Вами не согласиться, Александр Петрович, — сказал Милютин. — Вы к произошедшему совершенно непричастны. Вы не знали, что в центре находится внучка Воронцова, а когда узнали, дали приказ всё остановить. Просто было поздно. Вашей вины здесь нет.

— Полагаете, Игоря Константиновича устроит такое объяснение?

— Вы правы — не устроит, — согласился Милютин. — Значит, нам остаётся надеяться, что он никогда не узнает о нашей операции.

— Мне бы хотелось надеяться, что вы всё же найдёте пропавших детей! Лучше исправить ошибку, чем надеяться, что о ней никто не узнает!

— Александр Петрович, — вступил в разговор Валуев. — Поиски пропавших детей — это то, чем сейчас занимается вся наша организация и МВД тоже. Речь идёт о том, чтобы никто не узнал о нашей операции до того, как мы найдём детей.

— А вы найдёте? — спросил кесарь. — Сколько их уже похищено? Хоть одного нашли?

— Мы подошли совсем близко к раскрытию всех этих преступлений, — ответил Валуев. — Мы полагаем…

— Я это уже слышал! — кесарь перебил главу КФБ. — Не надо лишних слов, потратьте силы на поиски.

— Прошу прощения, Александр Петрович! — неожиданно взял слово Глебов. — Похищение детей — это, бесспорно, ужасное происшествие. И я понимаю, что наш генеральный прокурор, как любящий дедушка, рвёт и мечет. Но я не понимаю, зачем он внучку отдал в реабилитационный центр? Неужели председатель дворянского собрания Москвы не мог просто поручить кому-нибудь отвезти девочку в Новгород? Зачем было отправлять её через центр?

— Вы хотите от меня получить ответ на этот вопрос, Родион Степанович? — удивился кесарь.

— Это скорее риторический вопрос, — ответил глава администрации. — Но он у меня возник сразу же, когда я узнал, что среди детей в реабилитационном центре была внучка Воронцова.

— Так ведь традиции и правила, — вздохнув сказал Милютин. — Жители Московской и Петербургской областей не могут напрямую поступить в большинство учебных заведений столицы. Только через реабилитационные центры. Хотя Воронцов вполне мог передать через центр документы, а внучку отправить с персональной охраной. Но, видимо, решил не выделяться, чтобы не говорили, что председатель дворянского собрания для своей внучки делает исключения. Там-то на самом деле проблем нет — сели в комфортабельный автобус да доехали до Новгорода за четыре часа по скоростной федеральной трассе. Если бы не…

Иван Иванович тяжело вздохнул, а кесарь не удержался, чтобы его не «поддеть»:

— Если бы. Вот это «если бы» всё и портит.

— А что касается правил, — продолжил Милютин. — Анна Алексеевна уже несколько раз писала в министерство образования и просила их изменить. Им почти сто лет. Это анахронизм. Они мало того что устарели, так ещё и унизительны для студентов из Москвы и Петербурга. Но, мне кажется, в министерстве кому-то очень нравится существующий порядок.

— Я сегодня же поговорю с министром, — сказал кесарь. — И дам задание подготовить реформы в образовании. Надо менять этот подход, тут я с Вами согласен. Многое надо менять. Но всё же на первом месте у нас сейчас поиск детей по горячим следам. Есть у вас хоть какие-то зацепки?

— Есть, — ответил Глебов. — На трассе под Саратовом на стоянке грузовиков нашли брошенную фуру, внутри неё находился автобус, в котором везли детей.

— Под Саратовом? — удивился кесарь. — Это куда детей везут? Не в каганат ли?

— Никто не знает, Александр Петрович, — продолжил глава КФБ. — Автобус пустой. Детей из него высадили явно раньше, чем пригнали туда фуру. На стоянке сделать это незаметно не получилось бы, очень уж она оживлённая. Собственно, поэтому и обнаружили автобус — обратили внимание, что фура простояла полдня без водителя. Решили проверить, не угнана ли, вызвали полицию. Фура, кстати, полностью экранирована, поэтому мы и потеряли автобус из видимости, как только его туда погрузили.

— К сожалению, мы вынуждены признать, что особо нам эта информация пока не помогла, — сказал Милютин. — Где из автобуса высадили детей и куда повезли, мы ещё не выяснили. А повезти могли куда угодно. Я вполне допускаю, что автобус специально бросили к юго-востоку от Москвы, чтобы нас запутать, а детей могли увезти на север или на запад. Но мы сейчас подняли на поиски вообще всех, кого только можно.

— Да уж, Иван Иванович, — покачав головой, произнёс Романов. — Таких провалов у Вас ещё не было.

— Никаких не было, Александр Петрович, — заметил Милютин. — Это первый за все годы службы.