Вызов (СИ)

В зелёных глазах мужа вспыхнула искра надежды, разгораясь до неугасимого пожара. Сделав отчаянный рывок мне навстречу, Грэй вжал меня в своё тело, укутывая в такую родную и любимую ауру счастья и спокойствия. Я вдохнула его запах и смогла прошептать только:

— Держи меня крепче!

— Держу! — проговорил в мои губы муж, поймал их своими, и его поцелуй волной разгорающейся страсти смыл с моего лица следы страха и печали.

В миг, когда весь мой мир рушился, мужчина с глазами цвета вековых лесов Эйдэры оставался для меня единственной тихой гаванью, приютом и спасением.

— Почему не сказала мне раньше?

Горячая ладонь мужа накрыла мой живот, и так сладко стало и от этого его жеста, и от его чуть дрогнувшего голоса, и от того сколько нежности слышалось в вопросе Грэя.

— Мне самой только что сообщили. Если бы я знала раньше, ни за что не села бы в блэйкап одна.

Он сжал меня сильнее, но не настолько, чтобы причинить дискомфорт или боль. Только он так и умел.

— Понимаешь, что я теперь тебя никому не отдам? Ты моя!

— Твоя? — запрокинула голову я, испытывая какое-то детское счастье оттого, что cнова вижу его лицо. — Вот прямо-таки твоя-твоя?

— Угу, — испытывающе-серьёзно посмотрел на меня он. — Без всяких контрактов и возможности когда-нибудь уйти от меня. Моя. Навсегда.

— Навсегда… — запустив пальцы в его тёмную взъерошенную шевелюру, улыбнулась я. — Прекрасная перспектива. Меня устраивает. Всегда хотела у тебя спросить: где ты заказываешь свой одеколон?

— Нравится?

— Потрясающий запах! — улыбнулась я, тыкаясь cловно кошка носом в шею мужа.

— Гхм. Ну, вообще-то — это мой собственный запах, — тихо хохотнул Грэй.

— В смысле?

Я чуть отстранилась, всматриваясь в его смеющиеся глаза.

— В смысле, это генетическая особенность всех тиррианцев, делающая нас невероятно привлекательными для особ противопoложного пола. Это феромоны, которые выделяет мой организм.

Нет слов!

— Так всё дело в твоих феромонах?! Ты что, всё это время нагло соблазнял меня ими? — опешила я.

Вины и раскаяния на лице мужа я точно не заметила!

— Я просто ничего не мог с ними поделать. У тиррианцев эта функция организма включается бессознательно, как только мужчина находит подходящую для размножения женщину.

Наигранно сердито я стукнула Грэя по груди кулачками:

— Для размножения?! Я тебя убью!

— Поздно! — стал хохотать он. — Своё подлое дело мои феромоны уже сделали. И потом, они работают, только если возникает особая химия притяжения между полами.

— Какая ещё химия?

— Ну, если выражаться проще, то ты тоже на меня запала с первого поцелуя!

Я могла поспорить, что с первого взгляда, но не стала. Вместо этого я обняла лицо мужа и, глядя в его невозможно зелёные глаза, прошептала:

— Я люблю тебя.

Изумрудная радужка Грэя потемнела до цвета малахита. Муж отчётливо громко вздохнул и ладонь его, опустившись мне на голову, невесомо её погладила.

— Спасибо, — каcаясь моего лба тёплыми губами, шепнул он.

— За что?

— За слова, которые я так давно мечтал услышать.

Мы молча стояли посреди больничной палаты, жмурясь, кутаясь в запахи и объятья друг друга, и в этот миг не было во Вселенной людей счастливее и ближе нас.

И пусть всё катится к ургу, крушится мир и летит куда-то в тёмную бездну Вселенной. Здесь и сейчас мы были счастливы просто потому, что нашли друг друга, потому что сердца наши бились в такт, и потому что жизнь позволила нам дышать одним воздухом, держаться за руки и делить одну судьбу на двоих.

ЭПИЛОГ

Звук хода механического хронометра отбивал секунды в звенящей тишине, и я, глядя на вмонтированную в стол массивную деревянную коробку, отстранённо размышляла над тем, зачем в комнате для свиданий установили этот анахронизм, когда электроника давно заменила подобную старину. В итоге пришла к выводу, что в томительном ожидании мерное тиканье успокаивает и отвлекает. Иначе я начала бы волноваться перед встречей с папой, а мне этого делать нельзя.

Прошло чуть больше муна после потрясшего всю Эйдэру судебного процесса, безвозвратно изменившего не только мою жизнь.

За двойное убийство, подлог, преступный сговор, шантаж и лжесвидетельство Йон Авьен получил пожизненное заключение. Судью Корригса признали его соучастником и приговорили к десяти крайдам лишения свободы, отобрав лицензию и запретив когда-либо заниматься судебной практикой.

Дойн Фрай-а-тэ проходил сразу по нескольким эпизодам: дача ложных показаний по факту убийства моей матери и Элвина Флая, организация диверсий на заводах «Авьен Сoртэ», а также обвинялся в покушении на жизнь Грэя. В совокупности ему дали столько же, сколько и судье. А вот Эйнс Эббот отделался условным сроком за укрывательство фактов и соучастие, заплатив в казну Эйдэры полумиллионный штраф. Кроме этого, к уголовной ответственности были привлечены еще несколько исполнителей, имена которых я вообще слышала впервые в жизни.