Вызов судьбе (СИ)

- Я вас сразу узнала.

- Вы о чём? – Ольга резко развернулась.

- Ведь это ваша работа тогда не прошла предзащиту? – Ира внимательно глянула на Косс.

- Моя. – Не стала отрицать та и вызывающе подняла голову. – И я до сих пор не понимаю, зачем...

- Скажите, Ольга Павловна, – перебила её Ирина, – если бы вы использовали в этой операции тот метод, о котором тогда писали, пациент бы выжил? С такой кровопотерей. Которую вы тогда совершенно не рассматривали.

Ольга замерла. Ей буквально слово в слово вспомнилась та работа. И эта операция.

- Нет. – Наконец сказала она. – Нет, не выжил бы...

И внезапно она поняла. Ошибиться можно в курсовой. В дипломной работе. Но не во время операции. Перед первой операцией ты пишешь сотни работ, и у тебя есть шанс исправить ошибку на бумаге, чтобы потом не допустить её на практике.

Ирина кивнула Ольге и ушла, оставив ту растерянно смотреть ей вслед. Ольга медленно пошла вслед за ней. Внутри у неё всё смешалось. Все эти годы она злилась на Ирину из-за собственной ошибки, которая могла бы стоить жизни пациенту, если бы её не заметили вовремя. А ведь тогда Ирина оставила ей комментарии к работе. Вот только Ольга в порыве злости и обиды даже не удосужилась их прочесть. Дважды дура.

Внезапно она столкнулась с кем-то. И тут же почувствовала, как сильные руки обнимают её.

- А я уже подумал, что вы меня избегаете... – Главврач смотрел на неё с мягкой улыбкой.

- Нет, просто работа... – Ольга слегка пожала плечами, пытаясь вывернуться из его рук. Но Кириллов крепко держал её, не собираясь выпускать.

- Оля, я хотел... – Он замялся на миг и внезапно, притянув её к себе, поцеловал долгим горячим поцелуем, не обращая внимания на окружающих. Ольга от неожиданности даже не успела увернуться. И тут же поняла, что ей и не хочется отстраняться Её руки обвили шею главврача, а губы нежно ответили на поцелуй с привкусом предновогодней ночи.

- Нашла курица свой шесток... – Покачала головой Тамара, наблюдая из окна за этой сценой. Ирина лишь мельком оглянулась. Ей было не до этого. Она спешила к мужу.

Ярослав сидел за столом. Перед ним лежали бумаги, но он не видел их.

- У пациента астма, поэтому нам стоит... – Швальц осёкся, заметив, что Ярик его не слушает. – Ярослав Алексеевич, вы здесь?

- Что? – Ярик опомнился, отводя взгляд от часов. – Да, я слушаю...

- Я вижу. – Борис Карлович покачал головой. – Итак, у нас...

Внезапно Ярик сорвался с места. И тут же почувствовал на своём локте железную хватку хирурга.

- Ярослав Алексеевич, не дурите... – Тихо сказал Швальц. – Вы не успеете. Её самолёт вылетает через два часа. У вас операция. Я понимаю вас, но... вы не имеете права сейчас уехать. Даже ради неё. Это...

Он не договорил, но Ярик и сам знал, что это глупо. Когда он проснулся и понял, что Наташи нет рядом, его сердце оборвалось. Это был конец. Конец всему. Какая-то часть его надеялась на чудо. Но чуда не произошло. Она уехала. Не прощаясь. Хотя почему не прощаясь? Эта ночь была их прощанием.

Ирина зашла в ординаторскую, держа в руках какую-то бумажку. Увидев Ярика и Швальца, она на миг замерла. Но отчаянный взгляд Ярика на часы всё ей объяснил.

- Пустите его, Борис Карлович. – Устало сказала она. – Всё в порядке.

Швальц нерешительно разжал руку. Ярик отошёл к столу. Ира подошла к нему.

- Ты опоздал на три месяца. – Тихо произнесла она. – Тогда надо было мчаться за ней.

- Я должен был что-то сделать... – Глухо произнёс Ярослав, сжимая спинку стула, на котором обычно сидела Наташа.

- Ты сделал всё. И она тоже.

Ира села за стол, положив перед собой бумажку. Это была повестка в суд. Значит, процесс всё же пошёл. Ирина рассеянно смотрела на неё и внезапно, скомкав, швырнула в корзину для бумаг.

- Да пропади оно всё пропадом! – Крикнула она, уронив голову на руки. – Никуда я не поеду!

Ярик достал скомканную бумажку и осторожно расправил.

- Надо. – Тихо сказал он.

- Кому? Мне? – Она подняла на него взгляд. – Мне не надо. Мне надо быть здесь, с Димой. Я должна быть рядом, когда он придёт в себя. Ведь он очнётся, правда?!

В её голосе прозвучало отчаяние. И внезапно Ярик понял: Швальц прав. Ира права. Он не имел права уехать. Он нужен был здесь. Им некогда было расслабляться, грустить, обижаться или страдать. Их ждали пациенты. И работа хирурга не раз ставила каждого из них перед выбором: семья или пациенты, чувство любви или чувство долга.

- Он обязательно очнётся, – тихо сказал Ярослав, обнимая Иру. А стрелки часов неумолимо бежали вперёд...

*

Эпилог

Бостон встретил Наташу промозглым холодом и суетой. На миг ей показалось, что она никуда не уезжала, что это был лишь сон. Она рассеянно отвечала на вопросы сотрудников аэропорта, потом забрала багаж и вышла из здания навстречу холодному сырому ветру. Серое небо, серые дома, серые люди, вечно куда-то спешащие, с дежурными улыбками на лицах и притворным участием на лицах, которым на самом деле не было никакого дела до тебя и твоих проблем. Сердце Наташи сжалось. В какой-то момент ей захотелось развернуться и первым же рейсом вернуться домой... Но Наташа понимала: нельзя. У неё есть дела здесь.