Вызволение сути

Известно, что все венецианцы скрываются от них у себя по домам и квартирам и только глубокой ночью выходят на улицу, чтобы отовариться в тайных магазинах, открытых лишь ночами для коренных жителей. Магазины эти замаскированы под обычные жилые дома и чтобы тебя туда впустили через тайный вход, ты должен сказать пароль, который меняется каждый день. Оповещает тебя о нём правление города каждый вечер по электронной почте.

Изгнать или даже ограничить туристов пока нельзя, так как вся экономика Венеции поддерживается ими. Поэтому венецианцы построили тайный город, куда они уезжают отдыхать в тишину и покой. Этот город состоит из парков и магазинов. Там разрешены только электрические машины и велосипеды, и город этот соединён с Венецией подземным секретным тоннелем.

Венецианцы решили скопить достаточное количество денег, чтобы хотя бы на год закрыть Венецию для туристов под предлогом ремонта каналов и зданий и пожить в своё удовольствие в тишине и покое посреди замков дожей и гондол.

Проблема состоит в том, что венецианцы никак не могут договориться, сколько денег будет достаточно, чтобы жить целый год без туристов.

Вот почему до сих пор Венеция забита туристами, и те, кто в ней ещё не бывал (я в том числе) срочно поезжайте туда, чтобы навечно затеряться в толпе.

Человеческое влияние на открываемые законы физики

Физик Людвиг Больцман (1844-1906) был подвержен приступам тяжёлой депрессии. А при депрессии взгляд на мир, разумеется, невесёлый. В конце концов, он повесился, дойдя до логического конца пессимизма.

В перерывах между приступами Больцману удалось отрыть второй закон термодинамики, согласно которому энтропия в мире растёт и вселенная стремится к смерти, то есть к самоубийству.

И тут я подумал, повлиял ли пессимистический характер Больцмана на характер закона, который он открыл? Ведь вокруг много неоткрытых законов, так Больцману удалось открыть именно тот закон, который иллюстрирует его собственную жизнь.

Моя гипотеза просматривается и на Эйнштейне. Его смелая, неортодоксальная и энергичная сексуальная жизнь позволила открыть ему смелую, неортодоксальную и "полную энергии" теорию относительности. (см. Эйнштейн как ёбарь, и я как Эйнштейн см. в книге Что может быть лучше?¹⁴)

Тот факт, что из жизнерадостной теории относительности злодеи выдоили атомную бомбу, говорит лишь о тенденции человечества к самоубийству, что отражает закон термодинамики Больцмана.

Подобное влияние характера творца на характер его произведений давно замечено в литературе и других гуманитарных областях. Так сексуально вывернутый и пришибленный Лев Толстой сделал всех своих героев такими же и влияет ими на характер своих читателей.

Поскольку в бесконечной вселенной имеется буквально всё, и так как в отличие от литературы, физика и другие точные науки определяют развитие человеческой цивилизации, то для того, чтобы направить её развитие в благоприятном направлении, к занятиям наукой надо допускать только людей с оптимистичным взглядом на мир.

Книга и смерть

Она была моей давней и близкой знакомой: толковая, но не умная, весёлая, но не смешная, добрая, но не для меня. Не было меж нами абсолютно ничего сексуального – даже случайных прикосновений и то не было.

Последние двадцать лет своей жизни она храбро билась с раком. А с ним всегда бьются насмерть.

Когда он был обнаружен, врачи предсказали ей максимум год жизни. Но она энергично и по-разному боролась с болезнью и прожила в двадцать раз дольше. Но пришло время тупика: лекарства уже были бессильны – метастазы захватили всё её тело.

Я пришёл к ней в больницу. Она полулежала на кровати и читала какой-то paperback, держа его в руке. Увидев меня в дверях палаты, она улыбнулась и отложила книгу.

Я принёс ей цветы, и она показала глазами на три вазы, стоявшие рядом, полные цветов. Я втиснул свои в одну из них, и тут я увидел обложку книги, которую она читала – 50 Shades of Grey. Это меня ошарашило – она в своём состоянии, читает книгу про секс, причём дурной секс и дурную книгу!

Но ещё более поразившим меня было то, что она читает не мою книгу. Уж коль захотелось читать про секс – все мои книги у неё были. Причём уверен – непрочитанные или уж точно – недочитанные.

– Врач сказал, что теперь всё зависит от того как, долго выдержит моё тело, – и не было в её голосе слёз и не было ужаса, а была длящаяся жизнь.

Мы хорошо поговорили.

Уходя, я поцеловал её в щёку, и увидел, что рука её потянулась за книгой.

"Чем бы она ни тешилась, лишь бы жила подольше", – подумал я.

Но через неделю она умерла.

А читай она мою книгу, может, и жила бы до сих пор.

На смерть волшебницы Ареты Франклин

В 1967 году я впервые услышал её поющей песню You Make Me Feel Like A Natural Woman. Неожиданная красота мелодии и страстный голос певицы поразили меня на всю жизнь.