Взаимосвязи

— Иди в свою комнату, Ксюша, — велела мама.

Обычно таким тоном мама говорила ей убраться в доме второй раз, если первый раз дочь убрала плохо.

Ксюша ушла. Села на кровать в своей комнате и задумалась. Мама даже не предложила ей покушать. Девочка отсидела шесть уроков, лишь попив чаю на второй перемене, а теперь, когда она ужасно хочет есть и немножко передохнуть, мама велит ей идти в свою комнату. И этот человек… Внешне он хорош. Его мускулы выпирают из-под футболки, волосы до плеч, холодный взгляд. Антон ей очень понравился. Но даже ради такого, как он, мама не должна была отправлять ее в свою комнату!

Тот случай она запомнила надолго, но с мамой о нем никогда не говорила. В девять лет она мало что понимала в отношениях между мужчиной и женщиной, а Антон был старше ее лет на тридцать и казался настолько недоступным, что Ксюша предпочла просто оставить это воспоминание для своего дневника.

Свой личный дневник она начала вести в тот же день, когда Антон неожиданно из уличного гостя превратился в горячего друга.

«Я увидела его со спины, когда он стоял в душе, — писала Ксюша. — Он мылился моей мочалкой и часто тер ею то место, которое у женщин не такое, как у мужчин. Его мышцы выпирали, когда он слегка наклонялся вперед и напрягал руки. Потом он тер ноги, и я видела, как огромная штука качается у него между ног. А эти ноги были величиной со ствол рябины в нашем огороде, и на них тоже вздувались мышцы».

Ксюше понравилось писать личный дневник. Он отбирал негативные эмоции и защищал душу от шока. Другого определения своему состоянию девочка не находила. Шок вселился в ее тело. А когда она зашла в душ после мужчины и почувствовала его запах, то ощутила отвращение к собственной мочалке. Она не хотела ее касаться. Она смотрела на мочалку, как на отрубленную руку, с которой стекала кровь.

«… кровь, — воспоминание о субботе, — капала с нее. Антон вышел из душа и пошел на кухню курить. Я заскочила следом и увидела, как с мочалки стекала жидкость и густыми темными каплями падала на пол. Я помылась маминой мочалкой. Мне было противно мыться своей, потому что она пахла…»

Поздно вечером Ксюша написала еще кое-что про маминого друга. И после этого стала прятать дневник, чтобы мама случайно не наткнулась на него.

«… он не закрывал дверь, когда ходил в туалет. Я слышала, как он писает, и по моему телу бежала дрожь и возбуждение. Я хотела увидеть его за этим занятием, но страшно боялась, что когда-нибудь он увидит за этим занятием меня…»

Спустя неделю Антон стал приходить к ним домой почти каждый день. Приходил вместе с мамой вечером, а уходил утром. Мама ничего не рассказывала, а Ксюшу просила обращаться к нему с приставкой «дядя». Но Ксюша никогда не называла его дядей. Она вообще никак его не называла. Для нее Антон был человеком-погремушкой. Он легко общался, но таил в себе что-то дурное и непредсказуемое, чего Ксюша боялась.

«… я видела, как он оставил маме пачку денег. Это был не конверт. Он просто вынул из кармана несколько зеленых бумажек и бросил на стол. А мама улыбнулась и поцеловала его, закинув руки на шею. Она любит его?»

Это воспоминание было последним перед той ночью, когда Ксюша услышала эти постыдные звуки в маминой комнате. Ей показалось, что за окнами выли собаки. Но спустя мгновение звуки перестали походить на вой. Они больше напоминали плач и всхлипы. Звуки то прерывались, то снова возвращались в ее комнату. Девочке больше не хотелось спать. Она таращилась в темноту и не могла понять: мама плачет? Мама плачет, потому что ее избил Антон? Или обидел?

Она должна была это увидеть.

И вот, когда стоны в очередной раз вернулись в ее комнату, Ксюша поднялась с кровати и пошла к маминой комнате. Было очень темно, чтобы что-то разглядеть. И она поклялась, что опишет в своем дневнике все до последней мелочи, например то, как она поднялась с кровати и раздавила таракана. Большой палец на левой ноге прилипал к полу. В трусиках и тоненькой майке ей было холодно, но сейчас Ксюша не замечала ни того, ни другого. Она смотрела в проем приближающейся двери. Когда стоны прекращались, она слышала скрип кровати. Резкий и внезапный, словно на ней кто-то прыгал. У Ксюши тоже была сетчатая кровать, и она любила на ней попрыгать, но не в три часа ночи. Днем. И когда мамы не было дома.

А потом она вновь услышала стоны и шепот. Мама стонала, а Антон шумно дышал. По крайней мере, ей так казалось. Мама точно не плакала, это Ксюшу успокоило. Но то, что происходило за приоткрытой дверью, заинтересовало ее еще сильнее. Если не плач, то что? Сквозь темноту Ксюша поняла, что они целуются. Она много раз видела, как папа целовал маму. Ничего сверхъестественного в этом нет, но тогда ей казалось, что поцелуй приносит большое удовольствие. Теперь она понимала, что это не так. Возможно, они не только целовались, но и делали что-то еще. Например… Ксюша чуть не вросла в пол от этой мысли. Вдруг Антон пытается ее задушить, а мама сопротивляется? Страх накатил на девочку новой волной, и Мама словно заговорила с ней.