Взаимовыгодное сотрудничество (СИ)

Но совершенно неправильно, неразумно и нелогично показалось ей стоять спустя два дня на кухне, смотреть в глаза, которые, как ей казалось, никогда и ни за что уже не взглянут на неё с угрозой, и сжимать в бессильной злобе кулаки, чувствуя, как подступают к глазам злые слёзы обиды. Внутри всё клокотало от бессилия и неудовольствия, хотелось рвать и метать, хотелось бить посуду и кричать без остановки, отдавшись истерике целиком и полностью.

— Я всё сказал.

А в глазах — одна только сплошная злоба напополам с недовольством. И предупреждение: «не влезай — убьёт». Вот только Еын храбрая настолько же, насколько и глупая, а потому продолжает препираться с ним, веря и надеясь ещё на его благоразумие.

— Ты псих или да? — скривилась она, цедя сквозь зубы одно только раздражение. — С чего бы мне слушать тебя? Я собачка на привязи или кто? Как смеешь относиться ко мне таким образом?

Юнги хлопнул по столу ладонью с такой силой, что она невольно втянула шею в плечи и зажмурилась, понимая, что он действительно зол сейчас настолько, что вполне возможным сочтёт вытащить пистолет из кобуры и пострелять по стенам. Но Еын, честно говоря, плевать на это было до тех пор, пока этой стеной не окажется она сама.

— Не беси меня, — процедил мужчина, поднявшись на ноги. — И не заставляй делать того, о чём я потом пожалею.

— Ты мне угрожаешь? — прищурилась неприязненно Еын. — Пытаешься напугать?.. Да пошёл ты со своей придурью!

— Ремнём отхожу так, что сидеть не сможешь.

— Да хоть кнутом! — махнула она рукой. — Только я его потом тебе в жопу запихну, понял?! Думаешь, комнатный цветок себе завёл? Я не собираюсь сидеть в четырёх стенах вечно! Я хочу работать и буду это делать!

— Нет, не будешь, — хрипло и низко проговорил Юнги, шагнув в её сторону. — Я всё сказал. На меня ты больше не работаешь. И ни на кого не работаешь.

— Но я хочу! — не согласилась с ним Еын, сжав ладони в кулаки. — Почему не понимаешь, что мне интересно? Почему не понимаешь, что я хочу быть рядом?

— А я хочу, чтобы ты была в безопасности!

— Ну да, конечно, ты защитишь меня тем, что будешь держать взаперти!

— Из-за меня ты была ранена! — нахмурился Юнги и, приблизившись, больно и неприятно впился пальцами в её локоть. — Найди себе другое занятие. Что-нибудь менее опасное. Что-нибудь хорошее, Еын. Почему это так сложно?

— Да если бы не ты, — прищурилась девушка, — я была бы не здесь, а с Югёмом. Ты был единственным, кто всё понял и смог предотвратить. Да плевать мне на эту рану — всего лишь плата за то, что я была недостаточно осмотрительной. Но ты не имеешь права вот так вот брать и лишать меня всего того, что я люблю и что я умею!

— Имею.

Юнги вдруг встряхнул её и притянул ближе к себе. Он заглянул в её глаза, сильнее сжав локоть, и Еын действительно на дне его зрачков увидела, что мужчина правда верит в то, что говорит. Стало обидно до боли, до слёз и до неприятного комка в горле. Хотелось биться в истерике, царапаться и кусаться, привлекая к себе внимание, но что-то словно бы мешало, и девушка только продолжала вглядываться в знакомое лицо, чувствуя, как оно всё больше начинает расплываться перед глазами.

— Я ведь не вещь, — произнесла она тихо, ощущая, как дрожат смущающе губы. — Чёртов подонок, да как ты вообще…

— Лучше замолчи, Еын, — покачал головой Юнги, прерывая её нещадно, — пока я окончательно не вышел из себя.

— И что ты сделаешь? — хмыкнула девушка. — Убьёшь меня? Ударишь?..

— Прекрати! — мужчина встряхнул её снова, а затем оттолкнул к стене и пальцами зарылся в собственные волосы. — Почему так сложно просто не спорить со мной? Я просто хочу обезопасить тебя!

— А о моём «хочу» спросить не хочешь?

— Я знаю лучше, — выдохнул устало Юнги, кинув на неё взгляд, а Еын показалось, что пол под ней разрушился. — Ты живёшь чувствами и импульсами. Я хочу заботиться о тебе. Я хочу оберегать тебя. Это мой выбор как мужчины, который выбрал тебя как женщину. Просто подумай об этом получше.

Он подхватил со стула пальто, накинул его небрежно на плечи и, резко развернувшись, направился на выход из квартиры. Еын, в свою очередь, просто осталась стоять на месте, спиной подпирая стену и думая о том, когда всё успело перевернуться с ног на голову и стать настолько неправильно-невыносимым. Она словно бы откуда-то издалека услышала, как спиликала дверь, оповещая о том, что Юнги ушёл, и закусила от обиды нижнюю губу. Её, кажется, всю трясло, а в глазах, не находя ещё выхода, стояли слёзы, которые мечтали быть выплаканными. Как сама Еын мечтала быть свободной. Больше всего на свете.