Взаимозависимые. Поколение Сандрин

Отрегулировав сиденье, надул подушку для отдыха. Надо поспать, пока есть возможность. Как только окажусь на земле, вновь начнутся проблемы и неотложные дела. Аирподсы в ушах отрезали меня от шума двигателей. Подавляя зевок, вскрыл желанную упаковку пастилы. Тонкий слайс десерта растворился на языке, оставляя приятный яблочный вкус с нотками кардамона. Укрывшись пледом, вытянул ноги, расслабляясь. На телефоне включил одну из мелодий, погрузился в ласковое звучание.

Линзы высокого качества можно было не снимать во время сна. Прикрыв глаза, слушал восхитительную игру на скрипке. Несмотря на все старания, я музицировал отвратительно, однако не переставал любить мелодию, созданную струнным инструментом. В далеком прошлом написал партию для скрипки и передал ее Ливею с просьбой улучшить мелодию и записать ее для меня. Запись получил на дискете спустя несколько недель. Слушая ее, неосознанно провалился в небытие. Впервые за сотню лет я спал мертвецким сном. Проснувшись, в срочном порядке набрал друга и потребовал имя написавшего партию. Тот позволил себе меня послать. Сказал, что своих не выдает. С тех пор я одержимо зазываю всех бюджетников факультета шестого элемента в свою продюсерскую контору. Ребенок Сандрин, позволивший музыке свалить с ног матерого двуликого, просто обязан работать под моим покровительством.

Я ежегодно получал свою мелодию в разных интерпретациях. Под каждую спал и видел фантастические сны. Правда, несколько лет назад, прослушивая очередной вариант, поймал себя на мысли, что эту партию написал другой. Меня раздражала мелодия, чувствовал другую руку, другое надавливание пальцев по струнам. Я перестал спать. Рычал на подчиненных и в конечном итоге сорвался к Ливею. Прижав друга к его же столу, требовал объяснений. Тот нагло заявил, что ребенок Сандрин, писавший для меня музыку, выпустился, обрел свою любовь и перестал играть на скрипке. Ошеломленный новостью, я просидел несколько часов на кожаном диване под сочувствующим взглядом друга. Не мог поверить в идиотизм ситуации. Предлагал хорошие деньги за информацию, тем не менее получил отказ. Конечно, искал всех выпускников. Они писали для меня партии – все мимо. Хорошие мелодии, но не для меня. Не те пальцы, не то звучание. На этом моя одержимость неизвестным творцом подошла к концу. Не может наследник дома Волуар гоняться за простым музыкантом с просьбами творить лично для него. На память у меня остались ранее написанные партии. Ими и довольствовался.

Открыл глаза и сразу же зажмурился. Слепящий свет резанул по роговице не хуже бритвы. Потирая глаза, приподнялся, втягивая запах пространства, хмыкнул.

Я во сне.

Только здесь не ощущал запахов. На заднем фоне продолжала играть музыка из аирподсов. Перед моим взором раскрылась знакомая картинка. В данном сне я являлся зрителем, не влияющим на ход событий.

Сев у костра, наблюдал за шумной компаний, отдыхающей после долгой дороги на поляне, окруженной экзотическими деревьями. Две оборотницы сидели отдельно, у края поляны, вели беседу и делали друг другу прически. Их движения я знал наизусть: вот блондинка вплетает ленты в косы русоволосой, а та осторожно подглядывает за брюнетом, стоящим у костра. Тот, в свою очередь, общается с шатеном, мешающим что-то в котле у костра. Самыми громкими были изрядно пьяные близнецы, орущие припев песни. Им аккомпанирует сидящая рядом со мной двуликая. Ее темные волосы украшают несколько шпилек. В руке она держит кокю, глаза прикрыты, если бы не быстро перебирающие струны пальцы, подумал бы, что она спит.

– Сестрица, спой для нас! – по-детски просит темноволосый близнец, наклоняясь к обортнице-музыканту.

Та, открыв глаза, с нежностью смотрит на просившего.

– Я пою в особых случаях.

– А у нас особый! Брат женится! – не унимается темноволосый близнец.

– Вот когда обряд состоится, спою, – лаконично отвечает оборотница.

– Скучная ты… сама посуди, у нас сейчас каждый день как праздник. Спой, порадуй наши сердца, – просит светловолосый близнец.

Обортница, прикрыв рукавом губы, тихо смеется. Щеки на бледном лице распускаются розами. Я, чуть дыша, завороженно смотрел на двуликую, чей смех походит на дождь, льющийся в синий океан.

– Хорошо, только сегодня и только для моих братьев и сестер.

Девушка, прокашлявшись, поет, подыгрывая себе на кокю. Замерев поначалу, я разочарованно кинул камень в костер. Опять ничего не слышу. На данном моменте сна звук выключался, и я довольствовался картинкой, дико завидуя компании двуликих, которые слышат ее голос.

– Господин Волуар, проснитесь, мы приземляемся через полчаса, – голос стюарда выдернул меня из омута сна. Несколько мгновений пялился на потолок самолета.

Уже прилетели? Так быстро?

Сев, потер лицо, прогоняя остатки сонливости. За окном виднелись городские пейзажи в солнечных лучах. Голова не болела, а во всем теле чувствовалась легкость. Полная перезагрузка. На смартфоне виднелись пропущенные от сестры, несколько десятков мессенджеров от замов, один файл от Ливея.