Взаимозависимые

– А какими языками Вы еще скверно владеете?– заговорила Аманда на английском.

– Я говорю на многих языках, но пишу только на датском,– ответила на английском.

Ближе к вечеру Аманда отпустила меня, попутно сообщила, что ужинать мы будем вместе, с целью изучения этикета на практике.

На душе горько, голова гудела от новой информации. Кларис шла сзади с книгами и письменными принадлежностями для выполнения домашнего задания.

Ко всему выяснилось, что у меня корявый почерк. Аманда шикала на мои каракули, а иногда указкой била по пальцам. Они болели и покраснели от ударов. Кларис, увидев меня после занятий, лишь покачала головой и сказала, что есть хорошая мазь для таких вот случаев.

Мысленно я уже представила, как долгими вечерами буду сидеть за столом и выполнять домашнюю работу. Разложив все на столе, подошла к окошку: солнышко как раз скрывалось за пригорками, окрашивая холмы алый цветом.

Где же ты, мой муж? Легкая ли у тебя дорога? Благодаря уроку с Амандой смогла отвлечься от грустных мыслей, но сейчас они вновь нахлынули.

Ганс должен мной гордиться. И когда можно будет отправить письмо, я напишу на безупречном французском, да и еще ровным почерком.

Кларис тихонько стояла рядом, держа в руках баночку с мазью.

– Ты так тихо ходишь,– с улыбкой произнесла, окуная пальцы в вязкую мазь.

– Простите, ситроя, в моей природе ходить бесшумно.

Наблюдая, как впитывается целебная мазь, чувствовала, как боль уходит, отрицательно покачала головой.

– Сколько у нас времени до ужина?

– Учительница приказала подать в девять вечера.

Подняла взгляд к часам, они как раз пробили половину седьмого.

– Значит время еще есть, поставь побольше свечей, я хочу почитать. Ну, точнее попробовать почитать.

Уже через несколько минут, на столе стояли зажженные канделябры, отбрасывая свет, в камине горел огонь. Растерев мазь, взяла первую попавшуюся книгу. Решительно окунулась в чтение.

– Кхм, ситроя, может, Вы начнете изучать французский, благодаря более уместной литературе?– Кларис с мольбой смотрела на меня.

Нахмурившись, начала листать книгу, желая понять, почему она не подходит. Взгляд упал на одну из страниц с рисунком, решила внимательнее рассмотреть странную картинку. Когда я осознала, что делают люди на ней, с криком откинула книгу и с ужасом уставилась на Кларис.

– Это что такое?!– взвизгнула от стыда и шока.

– Ситроя, Аманда- первоклассный учитель, она объясняет ситроям азы любовных игр по этой книге,– горничная прикрыла книгу и поставила ее на полку.

– Какой стыд. Я это изучать не буду.

– Это Ваше право, для чтения Вам больше подойдут мифы и сказки.

Горничная достала с полки книгу и вручила мне.

Я уже спокойно открыла ее, в ней тоже были картинки, более целомудренные, иллюстрировавшие события тех или иных произведений.

– Поможешь мне в чтении?– с мольбой обратилась к Кларис.

Та с улыбкой села рядышком и терпеливо поправляла все мои огрехи в чтении, которое заняло много времени. Запинаясь на каждом слове, подчеркивала и обводила карандашом самые сложные созвучия, попадались и вовсе не знакомые слова. Сверху надписывала их перевод. За два часа работы смогла преодолеть только половину первой истории. Миф был сложный и местами непонятный. Я акцентировала внимание больше на произношении и сочетании звуков- общий сюжет вовсе не запомнился.

К девяти вечера я была собрана. Кларис сообщила, что Аманда уже в столовой. Торопливо спустившись, позволила себе глубоко выдохнуть, вошла в столовую. Все было готово к ужину. Аманда стояла у камина, внимательно рассматривала картину.

Замерев у входа, не зная, как поступить, наблюдала за статной женщиной. Как такая жесткость прячется за такой хрупкой фигурой? Аманда опиралась о трость, украшенную драгоценными камнями. Утром я ее не заметила. Неужели у нее травма?

Проходили минуты, а женщина не обращала на меня внимание.

Решив прекратить затянувшиеся молчание, шагнула к учительнице. Поравнявшись с ней, взглянула на картину. Та изображала странную сцену: на вершине горы находилась маленькая девичья фигура, выражение лица не видно, а в руках та держала большой ажурный светильник. Огонек горел ярким пламенем, был единственным светлым пятном на темной картине. Девушка стояла на коленях и тянулась к огоньку. Одежда и русые косы развевались по ветру. Больше ничего она картине не было. Присмотревшись, прочитала название:

– Мессия.

Аманда, будто очнувшись, взглянула на меня.

– Да, прекрасная работа, автор хорошо передал эмоции и настроение.

– А что художник хотел сказать данным сюжетом?

Женщина, поджав губы, взглянула вновь на картину.

– Расскажите, что видите?

Задумавшись, присмотрелась к картине, стараясь найти не замеченные ранее детали.

– Я вижу безысходность.

– Что еще?

– Пустоту, я вижу пустоту,– смело ответила.

– Правильно, эта сцена из одного очень известного мифа о создании нашего мира. В книге, что я дала Вам, сможете прочесть об этом.

– А почему так странно называется?

– Картина названа в честь девушки, которая на картине. Она Мессия,– сообщила Аманда, занимая место за столом.

Сев на свободное место, расправила юбку.

– А Вы расскажете?