Взаперти

У дверей мисс Майлз стоит велосипед, слегка помятому колесу я уже не удивляюсь.

– Она всегда оставляла его снаружи? – уточняю у следующего за нами по пятам менеджера.

– Нет, – качает тот головой. – Обычно заводила в дом.

– Необщительной была? – спрашиваю, одновременно рассматривая фотографию на тумбочке у кровати. Родители, но рамка пыльная. С учетом общего бардака никаких выводов на этот счет делать не стоит.

Менеджер удивленно пожимает плечами:

– Да нет, почему. Милая, улыбалась всегда. Я с ней как-то в поход ходил, думал, может, дальше что-то получится…

– Не получилось?

– Нет. Знаете, есть девчонки, у которых роман с работой? А у нее – с горами. Я видел один раз, как она рядом с палаткой стояла. У нее такой взгляд был…

– Влюбленный? – подсказывает Эзра.

– Да нет же! Тоскующий. Горы тебе взаимностью не ответят – вот такой.

Переглядываемся с напарником. Интересная картинка.

Мисс Дилейни жила в том же квартале, что и Элли Майлз, так что мы совмещаем обыски. Квартира коллеги похожа на комнату Лэнга – все аккуратно, никаких брошенных вещей. Тут мы действуем полулегально, так что переворачиваем все вверх дном и раскладываем обратно по местам без помощи криминалистов.

Из личных вещей только одежда и продукты на кухне, о деле, которое вела мисс Дилейни, не догадаться, а клонировать ее ноутбук будет нарушением, которое капитан точно не одобрит.

Выхожу на порог, Эзра курит у машины, смотрит в темнеющее небо задумчиво. Менеджер касается моего локтя:

– Вот так она смотрела. Элли. Я подумал, вдруг вам поможет.

Благодарю, Эзра оглядывается, стряхивая пепел. Готов работать, как всегда.

Можно ли считать, что у пропавшей девушки были причины для тоскливых взглядов примерно такого же масштаба, как у Эзры? По медкарточке у нее амнезия, и любимые родители явно ничего не рассказывали приемной дочери.

Сомневаюсь, что забвение тут было благом. Если занозу обмотать бинтами, она никуда не денется, еще и нарвет страшно. Хотя психолог из меня такой же, как балерина, будем честны. Может, так было и лучше.

Пятно света из окна пересекает сначала пол, потом стену и потолок. Когда солнце заходит, сестра, которой, видимо, надоело наблюдение, отключает свет.

– С детства не ложилась в такую рань, – жалуется Рика. Тут же улыбается, как обычно: – Буду читать с фонариком!

Все постепенно расползаются по комнате, находят себе место, куда лечь. Этаж не предназначен для восьми жильцов, подушек хватает, а вот одеял – нет. И никакой возможности рездеться.

– Хотя бы воротник расстегни, – советует укладывающийся неподалеку Эл.

Впрочем, здесь все «неподалеку». Никогда не думал, как тяжело жить без личного пространства. К ногам, сковывая движения, липнут еще влажные брюки.

Закрываю глаза и смотрю во внутреннюю темноту не меньше часа, прежде чем наконец засыпаю.

11 октября