Взаперти

Имел ли я право переделывать этот дом? Даже они не посмели, оставили «памятником великому человеку»… В трущобах. Посреди пустырей. Стискиваю ручку швабры. Это не было уважением. Просто им не нужен был этот дом, некому его продавать, не подо что перестраивать! А мне он пригодился. С самого начала, представляя, какими будут тесты, я хотел устроить их именно здесь. Мысленно разделял этажи на зоны, подгонял к имеющимся перегородкам, радовался наличию двух лестниц и лифта. Потом переделывал все, решил, что шахту проще изолировать и засыпать. С самого начала отвел себе подвал. Надеялся избавиться от приходящих сейчас мыслей, забившись в темноту, словно крыса. Что ж, у меня получилось. И сейчас мне снова пора в крысиную нору.

Подбираю планшет у дверей, убеждаюсь, что из нового у меня только личное обращение, причем с седьмого. То есть точно не по поводу Элли. Проверяю чип, хмурюсь. «Состояние критическое». Пытаясь отвлечься, думаю, зачем понадобился седьмому. Голосовой идентификатор не сработал, хором они меня звали, что ли, как Санта-Клауса?…

Стоп. Озаренный неприятной догадкой, проверяю трансляцию. Ну конечно, я забыл ее отключить! Идиот. Какой, к чертовой матери, может быть страх, какое уважение, если они только что любовались Миротворцем, моющим полы?

Бет все еще сидит на диване, улыбается. Зовет:

– Дождь, ответь, пожалуйста. Ты ведь уже не занят?

Рядом с ней, как в кинотеатре, расселись остальные, даже Винни тут. Лекс смотрит с сомнением:

– Вы уверены, что это был он? Такой худой?

– Нет, уборщика нанял, – взъерошивается Винни, который до сих пор за шваброй спрятаться может.

Лекс только обнимает его в ответ, хихикает:

– Очень симпатичный. Волосы, как у фотомодели!

Винни смотрит на свою пару почти ревниво и, о чудо, сам накрывает ее ладони своими. Бемби хмурится, сложив руки на груди:

– Преступники, а особенно маньяки, и не должны вызывать подозрений. Это не повод его недооценивать.

Забавно. Вы в самом деле не заметили? Все, что вас удивило, – мои волосы и телосложение?… Что ж, тем лучше.

Бет снова зовет:

– Дождь, ответь, пожалуйста. Поговори с нами. Со мной. Ты ведь не старше Эла, зачем ты начал все это? Кто причинил тебе боль, почему ты платишь за это так? Почему – нам? Кто…

– Хватит, – требую холодно. Отлепляю себя от стены, иду вниз. – Вы знаете, что делать. Делайте.

– Что случилось с тобой? – повторяет Бет мягко, словно всерьез рассчитывает, что я отвечу. Видимо, о гостях, сидящих рядом с ней, мне предлагается забыть.

– Мисс Литтл, вы хирург, а не психолог, – зло напоминаю ей. – Так прекратите его изображать.

Она на миг сникает, но улыбается так же тепло.

– Я хочу понять тебя. Зачем ты это делаешь?

Закрываю глаза. Проще не отвечать.

Вот и мой подвал, под ноги бросается пушистый комок, трется с громким мяуканьем. Глажу котенка, иду насыпать ему еду и поменять воду, пытаясь не споткнуться об это вертлявое чудовище.

Зачем я вообще его подобрал? Мог оставить где угодно, если уж в тех кустах не получилось. Да и сейчас нет ничего проще, чем вышвырнуть его за дверь, и пусть выживает на пустыре как знает.

Задумчиво чешу кота за черным ухом, тот довольно урчит, хрустя кормом. Все равно я уже потратил на него деньги, которых, между прочим, в обрез. Теперь нет смысла выбрасывать этого гостя из дома.

– По крайней мере, пока не съешь все семь килограммов корма, – добавляю вслух, улыбаясь.

Судя по размерам мелюзги, пачки, которую я так опрометчиво купил, хватит на год. Котенок бодает ладонь, я опускаюсь на пол у кровати, позволяя ему свернуться у меня под боком. Он тут же начинает вылизываться, усевшись почти по-человечески. Кажется, я его завел вместо успокоительного. Надо сказать, очень вовремя.

Планшет сообщает, что вот-вот разрядится, втыкаю его в розетку, проверяю состояние Элли. Ничего нового.

Эл, подложив под голову декоративную подушку, свернулся рядом с диваном не хуже котенка. Просматриваю запись, убеждаюсь, что Мори с Рикой все-таки сумели по капле влить в Элли жаропонижающее. Одновременно поспорили, надо ее укутывать или нет, не договорились и накрыли тонким пледом в качестве промежуточного решения. Теперь пьют чай в темноте.

Ловлю себя на том, что снова кусаю руку, раздраженно выдергиваю ее изо рта. Так я скоро до крови себя догрызу. Встряхиваюсь, пытаясь сконцентрироваться. Итак, что я имею? Они, конечно, не в боксе, но и на седьмой сами не попадут, а доктор не вернется наверх. Мори с Рикой разделять смысла нет, будет только хуже. Элли я, возможно, и в текущем состоянии проведу, лишь бы очнулась, но остается Эл. Нет смысла бросать его наверху. Тупик.

А если забрать Элли к себе? У меня тут все-таки и лекарств больше, и операционная. Кстати, Элу тоже можно ключицу собрать. Попробовать. Хотя бы посмотреть, что именно с ней случилось, и жесткую повязку сделать! Хорошая идея. Они оба достаточно слабы, чтобы план «дождаться, пока заснут, и прийти» был реален. Нужно только убрать Рику и Мори.

– Бокс свободен, – сообщаю негромко, прерывая молчаливое чаепитие. – Вперед.

– И бросить их здесь? – недоверчиво переспрашивает Рика.

– Да.