Вздор

– О, об этом нечего беспокоиться, – отпарировал он. – Здесь, вокруг нас, живут семь миллионов человеческих существ. Я могу выйти из этой комнаты на улицу и завязать роман в пять минут… Но этого не следует делать. Мы должны выбрать место действия.

– Совершенно верно, – сказал я. – Мы должны раздобыть интересных и значительных людей. Это необходимо для того, чтобы их слова имели какой-нибудь вес.

Майкл откинулся на стуле и задумчиво стал пускать в потолок кольца дыма.

– У меня явилась идея, – сказал он. – Не знаете ли вы случайно Ричарда Эллермана, автомобильного магната?

– Нет, не знаю. Я, конечно, слыхал о нем, как и каждый человек в Соединенных Штатах.

– Так вот, он живет в Доббс-Ферри, продолжал Майкл. Я его знаю, а сын его один из моих близких друзей. За последние шесть месяцев он не раз пытался заставить меня взять отпуск и погостить в их имении, в Доббс-ферри. Они называют это место «Тенистым Лугом».

Доббс-ферри, это – предместье Нью-Йорка, находящееся от него в двадцати милях вверх по Гудзону. От местечка веет спокойным старосветским очарованием. Деревня, – в ней одна извилистая улица, застроенная лавками, окаймляет пригородные дачи, за которыми расстилаются великолепные имения.

Я тщательно обдумывал это предложение. Но размышлял я впустую, ибо я имел дело с материалом, не знакомым мне по личному опыту. Невелика беда была бы рискнуть.

– Прекрасно, согласился я, – это мне нравится. Я полагаю, ваша идея состоит в том, что я должен отказаться от всякой мысли о сюжете и писать только о том, что случится.

– Да. Такова моя идея. Мы начнем с Эллерманов. Вы что-нибудь о них знаете?

– Почти ничего. Он – важная птица в автомобильной индустрии. Я знаю только это.

– Тогда я расскажу о них, чтобы вам было понятно общее положение вещей. Ричард Эллерман стоит по крайней мере шестьдесят миллионов долларов. Описывая его, я прежде всего об этом упоминаю, ибо в нем это самое главное. Шестьдесят миллионов долларов! Кругленькая сумма! По внешности он – крупный мужчина, пожалуй, слишком толстый, с широким лицом, с мощным подбородком, с волосами, тронутыми проседью, и с утомленным взглядом…

– Я знаю, – сказал я, я видел его портрет. А что он собой представляет как человек? О чем он думает?

– О деньгах и власти, – отвечал Майкл. Он способный человек. Способный… способный.

– Способный в каком отношении? – спросил я. – Способен ли он на что-нибудь иное, кроме добывания денег?

– Нет, и он нимало не нуждается в каких-нибудь других способностях, – сказал Майкл и посмотрел на меня с легким удивлением. – Его способность заключается в глубоком понимании современного мира. Он близорук и одержим страстью стяжать; мысли его направлены по коротким, прямым, непосредственно ведущим к цели линиям. Он не плох, в компании несколько молчалив, хотя не лишен чувства юмора.

– Вы ему нравитесь?

– Н-н-да… в некотором отношении, – отвечал Майкл. – Ему нравятся люди, которые его забавляют. Он не придает никакого значения моим идеям. Идеи очень мало значат для него, если им не сопутствует власть или деньги. То обстоятельство, что я не приобрел себе состояния, является для него доказательством моего ничтожества. Ему никогда не приходило в голову – и он, вероятно, не мог бы этому поверить, что я никогда не стремился составить себе капитал. Таким образом между нами создались прекрасные отношения.

– Я рад этому, – сказал я, – мне было бы очень неприятно, если бы ваше пребывание в Доббс-Ферри доставило вам тяжелые минуты.

– Не беспокойтесь, – засмеялся он. – У меня достаточный запас веселья. Теперь позвольте мне рассказать вам о Бленч. Это – вторая жена Ричарда Эллермана. Раньше она была знаменитой дивой комической оперы и выступала под именем Бленч Рейнер. Она много моложе своего мужа. Он женился на ней десять лет назад.

– Я видел ее на сцене. С тех пор прошло уже много лет. Тогда она была еще Бленч Рейнер, – вставил я.

– Это очень забавная история, история его ухаживания и женитьбы, – сказал Майкл. Однажды вечером он отправился в театр и увидал ее в первый раз. На следующий день он купил театр… Я хочу сказать: купил здание, откупил у компании все дело и пригласил ее в этот же вечер на ужин… На следующий день он послал ей жемчуга, стоимостью в шестьдесят тысяч долларов, и лимузин, и она была этим так польщена и взволнована, что еле-еле могла в тот вечер довести спектакль до конца. Дня через три он явился к ней на квартиру в десять часов утра, приказал горничной поднять ее с постели и одеть и заявил, что он пришел жениться на ней. Они немедленно повенчались. Вот и все.

– Он заставляет говорить свои деньги, – заметил я.

– При случае, он заставляет их даже кричать, – добавил Майкл.

– Своего рода пещерный человек двадцатого века, – пояснил я.

– Вы с полным правом его можете так называть. Я знаю Ричарда Эллермана-младшего гораздо лучше, чем его отца и мачеху. Его обыкновенно зовут Бинго Эллерман. Вы, может быть, слыхали о нем?