Вздымающийся ад [Вздымающийся ад. Вам решать, комиссар!]

«В ту ночь меня беспокоило поведение моего пса, который не находил себе места, и отсутствие обычного звонка от Циммермана. Я позвонил ему сам и узнал, что Циммерман расследует гибель какого-то журналиста, что к делу он подключил всех свободных сотрудников своего отдела и что сам он в Фолькстеатре.

Значит, не случайно я в тот вечер занимался проблемой пар, замешанных в уголовных преступлениях. Но, собственно, что такое случай?

В своей работе я сосредоточился на такой проблеме: пара людей в уголовном деле может выступать прежде всего в связке преступник — жертва, и эта связь основана на полной противоположности их позиций. Но есть ведь пары, стоящие на одной позиции, — пары преступников, например, мать — сын или реже отец — дочь. Зато преступления с участием супружеских пар выступают в невероятном множестве вариантов. И в этих преступных парах обычно сильна зависимость одного партнера от другого. Источником такой зависимости может быть телесное или душевное порабощение’одного другим, проблемы их совместной жизни, взаимная преданность и даже преклонение.

И интересно, что в отношениях любой преступной пары скрывается такое напряжение, часто проявляющееся в болезненной тяге уничтожения себя самого и партнера. И почти то же оказалось мотивом и движущей силой всех событий в этой проклятой истории».

* * *

Наблюдения и догадки, высказанные чуть позднее журналистом и литератором Карлом Гольднером:

«Картина в колбасном подвальчике походила на вторжение. Люди из „Утреннего курьера“ образовали замкнутую компанию за одним из столиков. У другого, где сидел и я, компания была смешанная. Вошедшая троица выглядела чертовски решительно, отчасти потому, что один из них словно только что вышел со сборища сливок общества, а второй показался мне вылитым нашим профсоюзником. Он остался на страже у входа.

А тот, который их всех привел, был крупным мужчиной с испытующим холодным взглядом. Это была первая моя встреча с Циммерманом и, как оказалось, не последняя. После одной из них я даже угодил за решетку, правда, после следующей вышел оттуда.

— Начнем с Вольриха, — услышал я слова Циммермана, и звучали они достаточно грозно.

Ассистент фон Гота деликатно и незаметно пригласил Вальдемара Вольриха за стол Циммермана. Присутствующие вряд ли что-то заметили.

— Вы знаете Хорстмана, не так ли? — спросил напрямую Циммерман, едва успел Вольрих присесть рядом.

— Да, разумеется.

— И его жену тоже?

— И ее, — согласился Вольрих, но тут же запротестовал: — Послушайте, это что, допрос? Со мной это не пройдет, в уголовном кодексе я разбираюсь не хуже вас.

— А откуда такие удивительные познания, смею спросить?

— Я некоторое время был репортером уголовной хроники, — сообщил Вольрих. — Меня вы на лопатки не положите, комиссар Циммерман.

— У меня и в мыслях такого не было, — спокойно сказал комиссар, выведя этим Вольриха из себя. — Наоборот, ваши знания пойдут только на пользу нашей беседе. Тем лучше вы поймете, что означает смерть человека. Тем более насильственная. Что вы на это скажете?

— Смерть? — севшим голосом повторил Вольрих. Лицо его покрыла восковая бледность. Излишества этого вечера явно даром не прошли, он сразу потерял всю спесь. — О ком вы?

— Это вы знаете не хуже меня, — неумолимо отрезал Циммерман. — Мой коллега фон Гота с удовольствием побеседует с вами подробнее. А я пока вас оставлю».

* * *

Примечание ассистента фон Готы:

«В ту ночь в театре я походил на щенка, которого неожиданно бросили в воду. До последнего времени моя служба в полиции состояла в пассивном следовании инструкциям и точном исполнении приказов. Но все изменилось, когда я угодил в лапы „старого льва“. Видимо, внимание Циммермана на меня обратил начальник полиции нравов Кребс. Тот, между прочим, выглядит как последняя дешевка, но в своем деле равных ему нет. Это признает и Циммерман. В один прекрасный день комиссар вызвал меня к себе в кабинет и целый час расспрашивал о моей биографии, интересах, политических взглядах, знании дактилоскопии, тактики ареста, методах и типичных ошибках расследования, наркотиках, поисках улик, расследовании убийств и так далее и тому подобное. Наконец сказал прямо: „Если хотите, можете работать со мной“».

* * *

К этой истории кое-что добавил и Фельдер:

«Фон Гота был, можно сказать, одним из подопытных кроликов комиссара Циммермана. Мой шеф имеет привычку вначале выяснить, есть ли у каждого сотрудника вообще способности к работе криминалиста, и потом при первом удобном случай доверить самостоятельное задание.